"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Тихое прозябание ("Химмерландские истории")" - читать интересную книгу автора

Когда юноши и девушки собирались вместе, они всегда пели эту новую
печальную песню. Девушки, тронутые рассказом о томительной и горестной
судьбе Нильса, сидели, потупив голову.
Вид у Нильса-Кристиана был вообще-то довольно заурядный. Казалось, люди
только тогда по-настоящему ощущали его присутствие, когда его не было рядом,
и наоборот. Когда люди распевали песню Нильса, они представляли себе, что у
него тихое, спокойное лицо и бездонная глубина во взгляде.
Вполне возможно, что Нильс догадывался, как люди воспринимают его. Во
всяком случае, он стал тихим человеком с каким-то кротким и вместе с тем
тяжелым взглядом. Сказав "а", Нильс сказал также и "б" и продолжал нести в
себе тайное горе из года в год. Но наряду с этим возле рта у него появились
складки, свидетельствующие о том, что мир во многом перед ним в долгу. На
людях Нильс-Кристиан всегда держался в сторонке, стоял, безвольно свесив
руки. Лицо его при этом было исполнено той сердечной доброты, которая
говорит о том, что в душе у этого человека сокрыты и мудрость, и тоска по
иной жизни, и еще многое другое. "Я бы мог дать людям намного больше, -
говорили его глаза, - если бы мне было дозволено прожить жизнь с более
высоким предназначением..."
Когда к Нильсу обращались с просьбой разрешить переписать его песню, он
искренне досадовал, что у него ее нет. Но все же через некоторое время
отыскивал экземпляр, написанный синими чернилами, и давал его желающему.
Время шло, другие парни женились, но Нильс не предавал свою песню. Он
смачивал волосы водой и расчесывал их на ветхозаветный манер. С годами Нильс
растолстел. На лице его все более явственно проступала печать купленного
дорогой ценой мира и покоя. Он родился в тесном углу, ну и что с того! Он
научился благословенному искусству терпения и самоотречения. Он сам сказал,
что очутился на задворках жизни.
Нильс-Кристиан теперь миссионер духа.
Однако именно поэтому так трудно решить, что было настоящим, а что
поддельным в его прозябании.