"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Томас из Спанггора ("Химмерландские истории")" - читать интересную книгу автора

промах: он вскочил на ноги, и они с Томасом схватились не на шутку.
Внезапно Томас стянул Лаусту исландскую куртку со спины на голову и
хотел столкнуть его через перила прямо в воду. Но тут Кристиан бросил весла
и кинулся товарищу на помощь.
Паром закачало, в проливе было сильное течение. Здоровяки паромщики
боролись с Томасом, который вопил и отбивался; они возились с ним целых
полчаса, и пот катил с них градом.
Между тем паром приблизился к рыбачьему поселку, и оттуда подоспела
помощь. Четверо парней держали Томаса точно борова, а он хрипел, и пена шла
у него изо рта.
Наконец он немного успокоился и сошел на берег. В придорожном трактире
он потребовал вина, а когда ему отказали, вскочил на ноги, и ярость его была
столь велика, что он готов был сокрушить все вокруг. Но, поднимаясь из-за
стола, он опрокинул его, стол отлетел к стене и зашиб Томаса. Получив
сильный удар в живот, Томас свалился без памяти.
Святой боже! Ему стали натирать уксусом виски и привели в чувство, но,
едва опамятовавшись, он поднялся с пола и снова начал буянить. От
растерянности его не успели удержать, и он учинил страшный разгром. Он
крушил и ломал все, что попадалось под руку, в доме не осталось ни одной
целой вещи. Один крестьянин, который подъехал с, поросятами к трактиру,
рассказывал потом, что он видел, как огромные стоячие борнхольмские часы
вылетели из окна; он долго не мог забыть этой картины. Было уже два часа
пополудни, когда люди с опасностью для жизни наконец одолели Томаса. Его
связали и повезли домой.
Когда его вносили в дом, Томас поднял связанные ноги, и так лягнул
дверной косяк, что посыпалась штукатурка.
Он бушевал до самого вечера, а потом впал в забытье, которое длилось
несколько дней и отняло у него последние силы. Но перед смертью он
чувствовал себя счастливым.
Он был без памяти, бредил и никого не узнавал, но ему было хорошо. Он
вырывал страницы из псалтыря, который ему вложили в руки, и хлопал ими по
перине, воображая, что это карты, он выигрывал все игры и заливался
счастливым смехом. Он сжимал в кулаке уголок перины и подносил его ко рту,
словно бутылку, и повторял: "Твое здоровье, боженька!" И в то время как
женщины, окружившие его постель, едва не падали в обморок, сокрушаясь о его
заблудшей душе, он потел и хохотал, точно присутствовал на развеселой
пирушке. Он так блаженствовал, что, казалось, ему становится лучше. Но
посреди веселья он вдруг обессилел, лег немного передохнуть и почти сразу же
умер.
Теперь он лежит на пустынном кладбище в Гробёлле, где один могильный
холм почти ничем не отличается от другого.