"Фрэнк Йерби. Изгнанник из Спарты [И]" - читать интересную книгу автора

матушку. Иди, я решу, куда тебе воткнуть мой могучий клинок: в рот или еще
куда-нибудь. Позволь доставить тебе удовольствие, златокудрый Аристон, сын
бога или бог знает кого!
Гнев Аристона был ужасен, но ужаснее всего оказалось то, что юноша
сохранял полнейшее хладнокровие. Он к тому времени пережил столько
страшного... сцены, прошедшие перед его глазами, звуки и даже запахи уже
утратили свое название, стали неизъяснимыми, и, если бы кто-нибудь
попросил его рассказать, что случилось с Фриной, описать, как женщины
Парнона лишили ее жизни, у Аристона перехватило бы горло, его дыхание
прервалось бы и кровь вперемешку с желчью хлынула бы из желудка,
раздираемого тоской и ужасом, подступила бы к горлу и не дала бы юноше
произнести ни слова. Оскорбления были ему теперь нипочем. Разум, чувства и
душа Аристона то ли онемели, то ли покрылись защитной броней и стали
неуязвимыми для отчаяния, ярости или боли.
"Если схлестнуться с этим быком, он меня покалечит, - подумал Аристон.
Рассудок его был ясен, как ледяные воды горного ручья. - Однако я
гораздо проворней Симоея, и если..."
- Помоги мне, Арес! - взмолился он во всеуслышание. - Тебе, о могучий
бог войны, я посвящаю сию кровавую жертву. Мы сражаемся насмерть, Симоей!
Ты слышишь меня? Насмерть!
Огромный Симоей слегка побледнел, услышав это. А когда ответил, его
низкий голос заметно дрожал:
- Да будет так, божественный или человеческий ублюдок! Бьемся насмерть!
Он ринулся вперед, этакий бычище, груда смуглых потных мышц,
несущаяся... в пустоту. Ибо Аристона там уже не было. С какой-то
удивительной грацией, словно танцуя, он отпрыгнул в сторону. А когда
Симоей пролетел мимо него, Аристон встал на цыпочки, сцепил руки в один
кулак и со всей силы обрушил его на бычий загривок противника. Симоей
рухнул на стол, превратив его в кучу дров. Лежа на полу, он тупо уставился
в одну точку.
Когда же встал, его огромный живот был заляпан остатками яств, а изо
рта и носа текла кровь.
Мальчики издали оглушительный вопль. Ведь почти все они побывали в
лапах Симоея. Они терпели его только потому, что до сих пор никто не мог
победить огромного, сильного наглеца. Но, увидев его окровавленным,
поверженным, заметив, что колени врага дрожат, они уподобились стае
волков, воющих от радости при одной лишь мысли об убийстве.
Аристон улыбнулся, его лицо приняло жестокое выражение. Жестокое, как
сама смерть. Он попятился, отскакивая от Симоея. С такой скоростью
большинство его товарищей были способны бежать вперед, но не назад.
Ударившись, наконец, спиной о стену, Аристон отпрыгнул и полетел
вперед, словно камень, выпущенный из пращи. Но даже в полете, когда его
золотистое тело мчалось вперед, он видел краем глаза, как умеет опытный
боец, который может поплатиться за свою оплошность жизнью, если не будет
обозревать все поле боя... так вот, краем глаза Аристон видел, что трое
илотов валяются, словно скоты, на полу, а рыжеволосый раб встал в полный
рост и с интересом и тревогой следит за развязкой. А потом Аристон вдруг
оторвался от пола и взлетел, будто на крыльях. Он летел горизонтально,
вперед ногами, и со страшной силой ударил Симоея в лицо жесткими пятками.
Послышался неприятный хруст лицевых костей, и богатырское тело Симоея с