"Роберт Янг. Богиня в граните" - читать интересную книгу автора

Бробдиньяга, вышедшая из воды, чтобы остаться навечно загорать здесь на
солнце. Голые долины были отлогим пляжем; поблескивающие развалины
близлежащего города напоминали упавшую с ее уха серьгу; море было летним
озером, а спасательный корабль - железной чайкой, парящей высоко над
побережьем.
А в прозрачном чреве чайки сидел крошечный человек, который уже никогда
больше не будет самим собой...
Мартин задернул занавес, но прошло еще некоторое время, прежде чем
потухла картина воспоминаний. Когда она окончательно исчезла, он заметил,
что внимательно, и даже с пугающей сосредоточенностью, смотрит на отдаленную
скалу подбородка Девы.
Он приблизительно оценил ее высоту. Заостренная часть скалы, или
вершина, находилась приблизительно на одном уровне с верхней кромкой щеки. У
него получалось около 11 000 футов. Чтобы получить расстояние, на которое он
должен подняться, чтобы достичь поверхности холма-лица, ему надо всего лишь
вычесть высоту гребня шеи. Приблизительно он уже определил высоту этого
гребня как 8 000 футов; вычитание 8 000 из 11 000 давало ему 3 000... Три
тысячи футов!
Это было невозможно. Это было невозможно даже с использованием
скального пистолета для забивания крюков. Склон был вертикальным до самого
конца, и с того места, где он сидел, ему не удавалось различить хоть слабый
намек на трещину или уступ на ровной поверхности гранита.
Он никогда не сможет сделать это, сказал он сам себе. Никогда. Было бы
полным абсурдом для него даже совершить попытку. Это может стоить ему жизни.
И даже если он и смог бы сделать это, даже если он сможет преодолеть весь
этот гладкий обрыв, до самого лица, то сможет ли он спуститься назад?
Несомненно, его скальный пистолет значительно облегчит спуск, но останется
ли у него достаточно сил? Атмосфера на Альфе Вирджинии 9 очень быстро
разряжалась после 10 000 футов, и хотя кислородные таблетки помогали в такой
ситуации, они могли поддерживать движение только в течение ограниченного
времени. А после этого...
Но это были старые аргументы. Он уже рассуждал так сотни, может быть,
тысячи раз... Мартин покорно встал. Водрузил на спину рюкзак. Бросил
последний взгляд вдоль девятимильного склона руки туда, где из моря
выступали пальцы великанши, затем повернулся и направился по плоскогорью
грудной клетки к началу шейного гребня.
Солнце уже давно миновало зенит, когда он оказался напротив пологой
ложбины между двумя вершинами. Холодный ветер дул вдоль склонов, проносясь
через плоскогорье. Ветер был свежим и душистым, и Мартин понял, что на
вершинах должны быть цветы... возможно, крокусы или их подобие, растущие
высоко, у самых снежных пиков.
Он удивился, почему не захотел взбираться на вершины, почему это должно
быть плоскогорье. Ведь вершины представляли большие трудности и,
следовательно, большее испытание. Почему же тогда он пренебрег ими в пользу
этого плоского холма?
И ему показалось, что он понял. Красота вершин была ограниченной и
поверхностной, ей не хватало более глубокой выразительности и многозначности
плоскогорья. Они никогда бы не смогли дать ему то, что он хотел, даже если
бы взбирался на них тысячу раз. Итак, именно плоскогорье, с его голубыми и
восхитительными озерами, и ничего другого.