"Ли Юй. Двенадцать башен " - читать интересную книгу автора

да жену. Вдова едва сводила концы с концами, живя на те небольшие проценты,
которые получала после продажи башни. А Тан с каждым днем богател все больше
и больше. Да и что в этом удивительного? Он умел наживать, а сын его -
беречь. Что приходило к ним в дом, никуда не уходило. Казалось, что столь
громадное состояние может служить основой процветания на тысячу лет вперед.
Люди между тем говорили:
- Небо, как видно, не ведает, что творит. Отпрыск честного и
благородного рода бедствует, а потомки живодера, возносятся ввысь!
Но правы были древние, которые говорили: "Когда добро или зло достигает
предела, приходит воздаяние. Не сразу, но непременно приходит". Жаль, что
эти слова, так часто слетающие с уст, не западают глубоко в душу людей.
Надобно вам знать, что возмездие, когда бы оно не пришло, доставляет немало
хлопот, оно как долг. Потребуешь долг раньше на день - получишь меньше
процентов. Потребуешь долг позже на год - получишь больше процентов. Так и с
воздаянием. Чем нетерпеливее ждешь его, тем дольше оно не приходит. И вот
когда страсти перестают пылать и от них остается лишь пепел, когда увядают
желания и исчезают чувства, тогда вдруг приходит воздаяние. Как давний долг,
о котором ты успел позабыть, а его в один прекрасный день неожиданно
принесли к воротам твоего дома вместе с громадными процентами. И радость от
этого не сравнить с той, которую ты испытал бы, получив долг раньше.
Сыну Юй Сучэня уже исполнилось не то семнадцать, не то восемнадцать
лет. Выдержав экзамены, он получил имя Сычэнь, что значит "Наследственный
чин", а еще ему дали официальное имя[108] Цзиу - "Продленная
воинственность". Прослужив около года чиновником где-то в уезде, пройдя в
срок отборочные испытания, он приехал в столицу и занял там высокую
должность. Человек прямой, нелицеприятный, он не боялся сказать правду
самому монарху - государю Шэньцзуну[109], за что владыка его высоко ценил.
Но вдруг Юй неожиданно подал прошение об отставке, поскольку его престарелая
мать требовала ухода. Прошение утвердили, и Юй Сычэнь отплыл в родные края.
До дома оставалось всего несколько ли[110], как вдруг на берегу у обочины
дороги он увидел стоявшую на коленях женщину лет двадцати, с листом бумаги в
руке.
- Ваша светлость, примите прошение! - промолвила женщина.
Юй предложил ей подняться на судно. В бумаге, подписанной мужем,
говорилось, что супруги просят Юя взять их в услужение и под свое
покровительство вместе со всем имуществом.
- По виду ты из хорошей семьи, отчего же решила идти в услужение? Где
твой муж? Почему он заставил тебя стоять на коленях с прошением, а не сделал
этого сам?
- Я и вправду из хорошей семьи, - ответила женщина. - Когда был жив
мужнин дед, мы владели угодьями и большим хозяйством. Всем известно, что из
разбросанных в разных местах полей стараются сделать одно большое поле, как
парчовое одеяло. Но нашлись завистники, некогда лишившиеся своего имущества,
которые затаили на нас злобу. При жизни деда нам сопутствовала удача и враги
не строили против нас козни. К тому же свекор мой, имевший степень сюцая,
неплохо разбирался в судебных делах и знал, кого следует подкупить, чтобы
одолеть врагов, но потом удача нам изменила. За полгода умерли и дед, и
свекор. Муж в ту пору был совсем еще молод, званий никаких не имел. Где ему
было тягаться с врагами, коварными и жестокими? Они совсем обнаглели, подали
жалобу в суд, и за год мы истратили на тяжбу добрую половину всех наших