"Синъити Юки. Сад опавших листьев (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Каяма вдруг пришла в голову мысль, что тот торговец камнем с красным лицом
тоже, наверное, любит выпить. Со смертью Судо торговец стал ему как-то
ближе. "Я приду еще, когда захочется взглянуть на этот камень. Вы разрешите
зайти хоть на минутку с черного хода?" - спросил он тогда, но с тех пор так
и не появился.

6

Прошло пять лет. Голубой камень прекрасно прижился в саду. "Если
приложить ухо, слышно журчанье горного потока", - говорил торговец. Но уж
если что и было слышно, то скорее голос самого камня, тоскующего по горным
рекам на его родине.
Но голубому камню не суждено было увидеть родину. Его поверхность,
помнящая дожди и ветры, впитывала в себя голубизну неба, в многочисленных
узких морщинах ее жил темно-зеленый мох. Камень нежно обнимали пышные нижние
ветви широко разросшегося над ним дерева. После дождей во впадине на груди
этого похожего на торс камня оставалась вода. Прилетала откуда-то стайка
быстрых воробьев, иногда с птенцами. Вытянув шейки, они пили эту воду, затем
барахтались в ней, хлопая крыльями. Если вода высыхала, Каяма не забывал сам
принести ее из колодца. Когда во впадине скапливались листья, Каяма
сбрасывал их. У него теплело на сердце от ощущения близости живых существ.
Со смертью Судо уход за садом практически прекратился. Каяма не
приглашал больше никого, считая Судо единственным и непревзойденным
садовником. Так и росли ветви, осыпались листья. Ветер гонял их по каменным
плитам.
Все шло, как заведено в природе, и сам Каяма, также следуя ее законам,
стал быстро угасать. Спина не была уже такой прямой, болели плечи и
поясница, сдавали глаза: в них поселилась тень смерти.
Два-три раза в день Каяма спускался в сад. Его все чаще донимала ноющая
боль во всем теле, особенно если целый день он проводил в комнате,
погруженной в неподвижное безмолвие. В слабых глазах поднималась рябь,
похожая на облака. В такие минуты его неодолимо тянуло в сад.
Управившись со своими нехитрыми повседневными заботами, он читал
старинные книги, которые собирал в течение многих лет. Иногда занимался
каллиграфией. Радость охватывала его, когда он опускал на бумагу кисть с
черной тушью. Но он при всем желании не мог бы назвать эти дни днями
спокойного, как принято считать, уединения, ибо тень смерти падала и на
иероглифы.
В последнее время Каяма часто слышал звуки, исходящие от камней.
Казалось, каждая каменная плита, по которой он прошел, отвечает негромким
эхом.
"Может быть, это шаги тех пяти сгоревших женщин?..." - задумался
однажды Каяма, и вдруг его охватил страх. Нет, конечно, это его собственные
шаги.
Но однажды ночью к комнате Каяма, пройдя по плитам, приблизилась
молодая женщина в белом кимоно.
- Кто там? - спросил он, но в ответ женщина лишь повернулась спиной.
Пояс ее кимоно был не затянут. Женщина медленно, словно скользя, стала
удаляться. Ясно, что она приходила звать его. Каяма босиком быстро спустился
в сад, боясь от нее отстать.