"Морис Юлет. Ричард Львиное Сердце " - читать интересную книгу автора

струна лопнула. Он швырнул скрипку прочь и продолжал без нее, облокотившись
на колени и вытянув голову вперед, словно ему хотелось удобнее выплевывать
слова.
Вот в чем жало песни: Белая Лань - клятвопреступница. Пристань? Лань
слишком долго там оставалась: она искалечена, она растерзана. Не прикасайся
к добыче льва, леопард! Ты слишком поздно вышел на охоту: тут ничего тебе,
кроме горя и позора!
Больше не протянулась за скрипкой рука Ричарда. Его рот раскрылся,
румянец сбежал с его лица. Словно окаменев, прямо, неподвижно сидел он,
уставившись глазами в певца, а Бертран все осклаблялся, закусывая губу, и,
весь передергиваясь, наблюдал за ним.
- Ну, скажи мне всю правду! - крикнул Ричард глухим, старческим
голосом.
- Это правда, как Бог свят, - ответил Бертран де Борн.
Граф поднял голову вверх, как собака, когда она лает на луну. Раздался
хохот - не веселый, даже не скрывающий печаль, а самый злой, насмешливый,
душу раздирающий хохот. Один из часовых толкнул товарища локтем, но тот
отмахнулся. Ричард протянул свои длинные, сжатые в кулаки руки к
безмолвному небу.
- Преклонял ли я колена пред успехом? - закричал он. - Склонял ли я
когда голову? О, милосердный Повелитель! О, Судия Израилев! О, Отец
царствующих! Услышь же притчу о блудном сыне! Отец, я согрешил перед Небом
и Тобой, я не достоин больше называться Твоим сыном! О, обжора! О,
блудливый пес!
- Клянусь светом Евангелия, граф Ричард, то, что я пел, чистая
правда! - сказал Бертран, все же осклабляясь и тоже кусая себе ногти.
Его голос остановил Ричарда. Он обернулся, сверкнув на него глазами.
- Эх ты, школьный рифмоплет! В этом единственная твоя заслуга, да и та
не вполне тебе принадлежит. Твои шутки - вздор, твой трагизм - кошачье
мяуканье, но твои новости, приятель, - слишком богатый материал для твоего
горла, этого стока нечистот! Трагизм?! Нет, похуже: комизм!.. О, небо! Ну,
слушай же теперь!..
И, в горьком сознании позора, он начал изображать пальцами:
- Вот тут двое: отец - по воле самого Господа Бога - и сын - по воле
своего отца. И молвит отец:
"Сынок! Ты - потомок королей. Возьми себе в жены эту женщину, она -
тоже царской крови. Возьми, ибо я в ней больше не нуждаюсь". И вот тихонько
вылезает изнутри шатра белая тряпица; заметь, откуда она появилась! Сын
преклоняет перед ней колени. - "Согласна ли ты взять в мужья моего сына?" -
говорит отец. - "Да, душа моя!" - отвечает она. - "Смотри, он все равно что
мой портрет", - говорит отец. - "Все же лучше, чем ничего", - говорит
она... Милостивый отец, коленопреклоненный сын, сговорчивая дама!
Соглашение состоялось и - конец делу!
И Ричард снова захохотал, закинув голову и глядя в сизо-серое лицо
неба. Затем он вдруг, как молния, сорвался с места и схватил Бертрана за
горло. Тот повалился навзничь с подавленным криком, а Ричард пришпилил его
к земле.
- Бертран! Лающий пес! - проскрипел он, - Паршивая собака в моей
своре! Если твое рычанье - правда, ты оказал мне и всем моим такую услугу,
какой и не подозреваешь. А мне нетрудно сделаться первым богачом во всем