"Карл Густав Юнг. Психотерапия и мировоззрение" - читать интересную книгу автора

Точно так же вера в бессмертие дает жизни непрерывный проток в будущее, что
помогает избегать психические заторы и регрессии. Хотя для обозначения этих
психологически значимых представлений используется слово "доктрина", было бы
ошибочно полагать, будто речь здесь идет о произвольных, чисто
интеллектуальных теориях.

Психологически это не подлежащий сомнению чувственный опыт. Позволю
себе банальное сравнение: если я чувствую себя хорошо и привольно, то никто
не докажет мне, что это не так. Логические аргументы отскакивают от факта
чувственного опыта. К таким фактам принадлежат первородный грех,
осмысленность страданий и бессмертие. Но их опыт харизматичен, никакое
человеческое искусство не в силах к такому опыту принудить. Только
безоговорочная самоотдача дает надежду на достижение такой цели.

На такую самоотдачу, однако, не всякий способен. Тут не существует
никаких "ты должен", "обязан" - во всяком напряжении воли ударение неизбежно
стоит на "Я", а тем самым достигается нечто противоположное самоотвержению.
Титанам было не под силу взять штурмом Олимп, Христос не брал штурмом небо.
Целительнейшие и душевно самые необходимые переживания - это та
"труднодостижимая драгоценность", для достижения которой от обычного
человека требуется необычайное.

Как известно, это чрезвычайное в практической работе с пациентами
предстает как прорыв архетипического содержания, для усвоения которого
недостаточны имеющиеся в распоряжении философские или религиозные мнения.
Они просто не годятся для архаического символизма этого материала. Поэтому
мы вынуждены обращаться к материалам дохристианских и внехристианских
мировоззрений. Мы исходим при этом из того, что человеческое бытие не
прерогатива человека западного типа, а белая раса не является богоизбранным
видом homo sapiens. Да и некоторые нынешние коллективные явления непонятны
без обращения к соответствующим дохристианским их предпосылкам.

В этом знали толк средневековые врачи, философия которых явно
коренилась в дохристианском мире, причем была такой, что в точности
соответствовала тому опыту, который и сегодня наблюдаем у наших пациентов.
Эти врачи признавали, кроме света откровения, и lumen naturae* (Естественный
свет (лат.).) в качестве независимого источника для врача, если переданная
церковью истина оказывалась недействительной для самого врача или пациента.

К историческим исследованиям меня побудили практические причины, а не
прихоть. Наша школьная медицина, подобно академической психологии и
философии, не дает врачу ни нужного ему образования, ни средств для того,
чтобы пониманием и делом встречать настоятельные требования
психотерапевтической практики. Поэтому мы с готовностью пошли в школу, без
робости по поводу нашего исторического дилентантизма, на выучку к тем
врачующим философам далекого прошлого, для которых душа и тело еще не были
растащены по разным факультетам. Мы являемся специалистами par excellence,
но сама наша специальность требует от нас универсализма, фундаментального
преодоления узкой специализации, чтобы слова о единстве тела и души не
оставались лишь пустыми звуками. Если уж мы беремся врачевать души, то нам