"Карл Густав Юнг. Психотерапия и мировоззрение" - читать интересную книгу автора

содержаний такого рода часто болезненно и неприятно для врача, а потому он,
разумеется, стремится найти поддержку, руководство в какой-либо имеющейся
системе философии или принятой в обществе религии. Такой выход тоже
оправдан, поскольку тем самым появляется возможность подыскать убежище для
пациента в какой-нибудь обещающей защиту внешней организации. Такое '
решение имеет смысл, поскольку тотемные кланы, культовые общины и
вероисповедальные церкви существовали повсюду с ' древнейших времен с
неизменной целью - упорядочить хаотичный мир влечений.

| Однако ситуация усложняется, если пациент сопротивляется ' подобному
коллективному решению. Тогда встает вопрос, согласен ли терапевт преломить
свои убеждения через истину пациента. Чтобы лечить, терапевт хуже или лучше,
но должен искать ; вместе с пациентом, без предзаданных мнений, чтобы найти
соответствующие эмоциональным состояниям пациента религиозно-философские
мысли. Они предстают в архетипическом облике как первые ростки на той
материнской почве, которая некогда породила вообще все
религиозно-философские системы. Если же терапевт не намерен ставить под
вопрос собственные убеждения [ при встрече с убеждениями пациента, то
возникает законный ' вопрос о прочности его позиции. Вероятно, он заботится
о само-! сохранении и потому неподатлив, но это грозит ему неподвижностью.
Психическая эластичность - индивидуальная или коллективная - функционирует в
заданных границах, иногда настолько узких, что некая неподвижность
действительно означает рубеж человеческих способностей. Ultra posse nemo
obligatur*(Никого нельзя обязать сверх его возможностей (лат.). ∙).

Влечение никогда не изолированно, да его и невозможно изолировать. Оно
всегда несет с собой архетипические, духовно окрашенные содержания. Влечение
или, с одной стороны, обосновывается, или, с другой - ограничивается. Иными
словами, влечение всегда и неизбежно сопрягается с чем-то вроде
мировоззрения, каким бы архаичным, непрозрачным, сумеречным оно ни было.
Влечение заставляет мыслить, и если не мыслят по доброй воле, то возникает
компульсивное мышление. Ведь оба полюса души - физиологический и духовный -
неразрывно связаны друг с другом. Нет одностороннего высвобождения влечений,
а дух, оторвавшийся от влечений, обречен витать в пустоте. Такая связь с
миром влечений вовсе не обязательно гармонична. Напротив, она заряжена
конфликтами и несет страдания. Важнейшей целью психотерапии является не
перевод пациента в' какое-то невозможно счастливое состояние - его нужно
укрепить духом и научить с философским терпением переносить страдания.
Целостность и полнота жизни требуют равновесия радости и страдания.
Последнее неприятно, и люди, естественно, стремятся не думать о тех бедах и
заботах, на которые обречен человек. Поэтому раздаются успокоительные речи
об улучшении, движении к максимуму счастья. В них нет и проблеска мысли о
том, что и счастье отравлено, если не исполнена мера страдания. За неврозом
как раз очень часто скрывается естественное и необходимое страдание, которое
люди не желают претерпевать. Яснее всего это видно на примере истерических
болей, отщепившихся от той душевной боли, которую хотели избежать.

Христианская доктрина о первородном грехе, о смысле и ценности
страдания имеет непревзойденное терапевтическое значение. Для западного
человека она, без сомнения, куда больше подходит, чем исламский фатализм.