"Карл Густав Юнг. Пикассо" - читать интересную книгу автора

скрытого смысла. Как если бы он сам был захвачен и поглощен им, и распался
на все те элементы, которые невротик, как минимум, пытается склеить вместе.
Все что я сказал о Джойсе вполне относится и к шизофреническим формам
выражения: ничто не приветствует зрителя, все отвращено от него; даже
случайное прикосновение красоты выглядит просто как неоправданная задержка
тотального отступления. На поверхность выбрасывается все уродливое,
болезненное, гротесковое, неудобопонятное, банальное - не с целью что-либо
выразить, а исключительно чтобы скрыть; но таинственность эта, тем не менее,
не имеет за собой ничего реального, она как туман, опустившийся на безлюдные
болота; игра, не стоящая свеч, спектакль, идущий при совершенно пустом зале.
В случае первой группы можно предполагать, что же авторы пытались
выразить. В обоих случаях содержание наполнено тайным смыслом. Серии образов
обоих типов, будь они нарисованы или написаны как текст, как правило,
начинаются с символа Некий - путешествия в Гадес, спуска в бессознательное и
отказе от горнего мира. То, что происходит затем, хотя и может выражаться
фигурами дневного мира, указывает на скрытый смысл и является по характеру
символическим. Так Пикассо начинает со все еще объектной живописи Голубого
периода - синева ночи, лунного света и воды, мертвенная синева
потустороннего мира Египта. Он умирает, и его душа уносится в запредельное.
Дневная жизнь преследует его, и женщина с ребенком предостерегающе
становится на пути. Так же, как день для него - женщина, ночь также женщина;
с психологической точки зрения, они являются светлой душой и темной душой
(анимой). Темная ждет его в синеватых сумерках, измышляя мрачные
перспективы. Изменяя цвет, мы опускаемся В преисподнюю. Мир объектов объят
агонией, что подтверждают ужасающий портрет сифилитика, туберкулезника,
малолетней проститутки. Мотив проститутки возникает у входа в запредельное,
где автор, отделившаяся душа" встречает себе подобных. Когда я говорю
"автор", я имею в виду ту личность в Пикассо, которая переживает
инфернальную судьбу - того человека в нем, который не обращается к дневному
миру, но всецело и неотвратимо принадлежит тьме; который следует не
общепринятым идеалам добра и красоты, а демонической привлекательности
уродства и зла. Это те антихристианские и Люциферовы силы, которые
поднимаются в современном человеке и порождают все проникающую
предопределенность, затуманенность яркого дневного мира испарениями Гадеса,
заражающими его смертельным гниением, и, в конце концов, подобно
землетрясению, разбивающему его на фрагменты, фракции, невосстановимые
руины, осколки, лоскутки и неорганизованные участки. Пикассо и его выставка
являются знамением времени, точно так же, как и двадцать восемь тысяч людей,
которые пришли посмотреть на эти картины.(Имеется в виду выставка 460 работ
Пикассо а Цюрихе с 11 сентября по 30 октября 1932 г. Прим. ред.)
Когда подобная судьба постигает человека, принадлежащего к группе
невротика, он обычно сталкивается с бессознательным в форме "Рыцаря Тьмы",
гротескного Кундри, первобытного уродства или инфернальной красоты. В
метаморфозах Фауста, Гретхен, Хелен, Мари, и абстрактная "Вечная
Женственность" соответствуют четырем женским персонажам потустороннего мира
гностиков - Еве, Елене, Марии и Софии- И так же, как Фауст запутывается в
смертельных событиях, и вновь появляется в измененном виде, так и Пикассо
изменяет облик и появляется в потустороннем образе трагического Арлекина -
мотив, прослеживающийся во множестве работ. Следует между делом напомнить,
что Арлекин является древним хтоническим богом.2