"Норберт Юрецко, Вильгельм Дитль. Условно пригоден к службе " - читать интересную книгу автора

самого Замтенса. Пару минут мы посидели в припаркованной машине и
отдышались. - Начинаем, - поторопил я Герта. Закрывая машину, он тихо
мурлыкал "свою" песенку: "Раньше мы были коммунисты, центр и СДПГ..."
Мы обошли здание. Герт шептал мне на ухо: - Прежде всего - ни слова о
БНД. Ты начнешь разговор. Потом действуем по обстановке.
Выйдя на перрон, мы посмотрели на юг в направлении товарной станции. На
северном конце путей был закрытый мостик - переход через рельсы. Лишь
несколько человек ожидало местную электричку, приближавшуюся со стороны
Штральзунда. Женщина в униформе управляла высадкой и посадкой пассажиров.
Свистком и взмахом руки она отправила поезд в путь.
В сопровождении громкого звонка дверцы перехода снова открылись.
Женщина в форме все еще стояла там и вопрошающе глядела на нас. - Нам нужен
начальник станции, - обратился я к ней. Она оценивающе обозрела нас с ног до
головы и ответила немного дерзко: С Запада, да? На мой кивок она указала на
старую деревянную дверь, выкрашенную такой же восхитительной гэдээровской
серой краской, что и весь вокзал. - Господина начальника станции вы найдете
вон там. Просто заходите, мой муж сидит за своим столом. Потом она снова
исчезла в маленьком помещении кассы, где она продавала билеты.
Мы постучали в деревянную дверь. Оттуда раздался голос: - Кто там?
Дверь была закрыта.
- Мы хотели бы поговорить с вами.
Повернулся ключ, и перед нами стоял высокий и худой человек, лет сорока
пяти, довольно бледный. Я показал ему свое удостоверение БНД такое короткое
время, что он точно не успел его рассмотреть. - Мы из Федерального
правительства, и нам срочно нужно с вами поговорить.
Теперь он широко распахнул дверь и попросил нас войти. На его лбу
выступили крупные капли пота. Человек этот дрожал всем телом. Он попытался
что-то сказать, но мог только заикаться: - Федеральное правительство - да -
но - почему - что - я мог бы - вы хотите - пожалуйста, садитесь. Как
потерянный, он попытался передвинуть пару документов на своем столе. Его
жидкие волосы, лишь слегка прикрывающие лысину, взмокли от пота.
Я попытался его успокоить. - Это же вы вывесили тогда знамя ФРГ перед
вокзалом? Я редко видел таких мужественных людей. Эта история нас очень
впечатлила. Он глубоко вздохнул. Похоже, он в первый раз вдохнул воздух с
момента нашего прибытия. Его лицо постепенно смягчилось. - Ну, садитесь,
наконец, и расскажите, как все это было. Почти механически он отодвинул свой
стул, но по-прежнему вел себя так, будто ему предстоял допрос в Штази.
Прямой, как бы закостеневший, стиснувший колени, сцепивший пальцы. - Вы
приехали не из-за моей должности? Тут мы принялись решительно это отрицать.
После этого он постепенно начал оттаивать и принялся рассказывать.
- Ах, вы знаете, эта история с флагом доставила мне немало
неприятностей. Партийное руководство в Бергене сразу после этого внесло меня
в черный список и делало все возможное, лишь бы меня уволить. Потом на
некоторое время все стихло, потому что все были заняты только тем, как бы
устроиться в новой системе. Но теперь старые партийные кадры снова сидят на
ключевых позициях, один из них - в дирекции железных дорог в Ростоке. И он
теперь, как и раньше, мой начальник. Я был одним из первых, поддержавших
"поворот", поэтому старые партийцы все время стараются от меня избавиться.
Они называют меня дезертиром. Потому, когда вы вошли, я сразу подумал, что
сегодня мой последний рабочий день.