"Зиновий Юрьев. Белое снадобье" - читать интересную книгу автора

я иду к ящику, вовсе не предполагая, что найду там что-либо интересное.
Просто вечерний ритуал. Щелкаю замком. Газета "Риверглейд икзэминер",
лежащая в ящике с утра. Впрочем, если бы она лежала с прошлого года, я бы
вряд ли заметил разницу. Разве что по длине юбок на фотографиях. Вообще,
если судить по газетам, длина юбок - это единственный маятник,
отсчитывающий оставшиеся нашей цивилизации годы.
Что еще, кроме газеты? Рекламный мусор, как обычно. Письмо от
"Восточной энергетической". Я уже улыбаюсь, догадываясь, что в конверте.
Так и есть. Счет на двадцать четыре НД, который я оплатил три месяца тому
назад. Я им ничего не отвечаю, поскольку все равно это бессмысленно. Если
уж бухгалтерский компьютер делает ошибку - на двадцать четыре новых
доллара - это надолго. Еще одно письмо. Без обратного адреса. Немножко
странное письмо. Почему? Во-первых, мой адрес написан как-то очень
небрежно или торопливо; во-вторых, он написан не на самом конверте, а на
бумажном прямоугольничке, налепленном на конверт. Причем налепленном опять
же как-то небрежно, чуть криво, впопыхах, может быть.
Вы спросите меня: почему столько внимания какому-то анонимному
конверту, откуда у меня такая маниакальная наблюдательность? Видите ли, я
уже, по-моему, говорил, что я человек довольно одинокий, пишут мне мало. А
те письма, которые я все же получаю, похожи на письмо от "Восточной
энергетической компании" - фирменный конверт, машинописный адрес,
антисмысл. Антиписьма.
Я уселся в кресло и осторожно вскрыл конверт. На небольшом листке
бумаги было написано: "Дорогой Клиф! Очень прошу тебя - будь дома вечером
в пятницу. Я приеду к тебе. Мне нужна твоя помощь и твой совет. Это важно.
Очень и очень важно. Твой Фрэнк Карутти". И все.
Эта коротенькая записка еще более усилила возникшее у меня ощущение
какой-то нелепости. Во-первых, я не видел Карутти гола два, не меньше;
во-вторых, когда мы вместе учились, а потом работали в лаборатории Майера,
мы никогда не были особенно близки. Если бы вы увидели Фрэнка Карутти, вы
бы сразу поняли, что у него может быть очень мало общего с другом паука
Джимми. Он был всегда таким совершенным электроном, вращающимся по такой
совершенной орбите, что мне легче представить его летающим по ночам в
пижаме, чем подмигивающим самому себе в зеркало.
Имея дело с Фрэнком, всегда можно точно знать, что он сделает или
скажет в следующую минуту. Он всегда предсказуем. Кроме того, он
необыкновенно аккуратен, даже педантичен. Из тех, кто пишет адрес на
конвертах разборчиво и четко, и уж подавно не на клочках бумаги, наспех
наклеенных на конверт. Но это все качества, которые мне не слишком
приятны, и у вас может создаться впечатление, что Фрэнк только
предсказуемый электрон, и ничего больше. А это не так. Он, между прочим,
еще и блестящий ученый с нюхом хорошей гончей и интуицией прорицателя.
Что-что, а этого у него не отнять.
Нет, что ни говорите, а письмо было странным. Не то чтобы очень
странное само по себе, но оно никак не вписывалось в орбиту Фрэнка
Карутти. И конверт, и просьба о совете и помощи, и отсутствие обратного
адреса - все было как-то... непредсказуемо.
Конечно, если бы я был обычным электроном, я бы тут же отложил письмо в
сторону, поскольку мне, наверное, нужно было бы воспитывать детей,
ругаться с женой, подстригать траву на лужайке, смотреть телевизор. Но