"З.Юрьев. Тонкий голосок безымянного цветка" - читать интересную книгу автора

бояться..." Но ведь это мистика, это черт знает что! - мысленно застонал
я. Слова, только слова. Что такое мистика? Что за привычка: чуть что -
прикрываться щитом привычных слов. Мистика, не мистика - все это пустая
шелуха. Чего я боюсь? Ну, столкнулся я с каким-то неизвестным явлением. И
пусть в нем разбираются ученые мужи, ежели у них на то появится охота.
Мало ли' в мире и в науке белых пятен. А мне становится тепло на ДУше
от"голосов обоих сциндапсусов и Безымянки. И черт с ней, с мистикой.
Смелее, Геночка, смелее надо быть.
На следующий день мы договорились с Александром Васильевичем встретиться в
бильярдной. На этот раз он приехал раньше и уже ждал меня у стола с
поставленной пирамидкой.
- Пятнадцать очков форы и пятерку со стола,- твердо сказал я.
- Это грабеж, - печально произнес бутафор и обиженно замолчал.
- Это не грабеж,- покачал я головой,- то, что делал Робин Гуд, было не
грабежом. Попытка восстановить социальную справедливость.
- Геночка,- жалобно сказал Александр Васильевич и вытащил из кармана
грязный платок.- Вы меня разочаровываете. Вы казались мне молодым
человеком с благородным смелым характером, а теперь вы базарно
выторговываете у бедного старика лишних пять очков. Хотите, я вам дам не
три креста, а пятнадцать? И не надо будет играть. Давите пенсионеров,
давите, если вам совесть позволяет.
- Дядя Саша,- с достоинством произнес я,- вы пользуетесь запрещенными
приемами. Даже если мы сговоримся, я не смогу играть, меня душат слезы.
Мы посмеялись и согласились на прошлую фору.
- В конце концов,- сказал я бутафору,- я буду рассматривать свой
неизбежный проигрыш как гонорар исцелителю.
- Ну вот и прекрасненько, - пропел Александр Васильевич.- С вашего
разрешения я разбиваю.
На этот раз я действительно набрался терпения и уже не кидался на
сомнительные шары. Бутафор ходил вокруг стола, сокрушенно качал головой и
подолгу обдумывал варианты.
- Вы изменились, Геночка.
- В какую сторону?
- Вы стали мудрее и терпеливее. Какая ирония судьбы! Я подарил вам два
отростка растения с острова Борнео и одну луковицу в горшке, и они делают
вас мудрым и терпеливым, и вы раздеваете бедного старика.
У бедного старика к этому моменту было уже два партионных Шара. Мне было
весело и покойно с ним. Господи, да пусть выигрывает у меня всегда, лишь
бы я продолжал жить в уютном, легком мире, о котором мечтал всю жизнь. В
мире, в котором неуместны злобная раздражительность и постоянная
язвительность.
Один из партионных шаров Александра Васильевича стоял у средней лузы. Если
бить его, то надо класть наверняка, потому что иначе дядя Саша добьет его.
Но шар был трудный. У меня почему-то появилась твердая уверенность, что я
забью этот шар. -
- Туза налево в середину,- торжественно сказал я.
- Идущий на казнь приветствует тебя. Правильно я сказал? Не напутал? -
наморщил лобик Александр Васильевич. - Это Цезарю говорили? Да?
- Именно,- сказал я и забил шар в лузу. На лице Александру Васильевича
появилось обиженное выражение: