"З.Юрьев. Тонкий голосок безымянного цветка" - читать интересную книгу автора

приказал содрать живьем кожу с Зульфии. Пересолила, негодяйка, щи".
Гарем оказался двухкомнатной квартирой, а сам Шейх был не в халате, а в
свитере, и брюки его были обвязаны кухонным полотенцем.
- Заходите, заходите, Геннадий Степанович. Это я дамам своим помогаю.
Сюда, налево. Ну зачем вы принесли цветы? - голос его звучал до такой
степени фальшиво, что он сам почувствовал это и уполз на кухню. Вместо
него оттуда появилась самая высокая и могучая девушка, которую я
когда-нибудь видел вблизи. Сейчас она возьмет в правую руку ядро, прижмет
кокетливо к подбородку, повернется несколько раз на месте и толкнет
снаряд. И установит мировой рекорд.
- Здравствуйте,- низким, чуть хрипловатым голосом сказала толкательница, -
это вы Геннадий Степанович?
- Это я, - ответил я смиренно.
Она скептически осмотрела меня, и тут я только заметил, что у нее было
изумительное лицо. Я даже не успел мысленно сформулировать, чем оно было
изумительно, как сердце мое заколотилось. Наверное, ему не нужны были
формулировки.
- Я Нина. Сестра Вари. Жены Сергея. Сюда. Налево. Я вас познакомлю с
гостями.
Я пожимал кому-то руки, кивал, пока вдруг не сообразил, что представился
Сурену Аршаковичу.
- И вы тоже? - спросил он, довольно кивнул несколько раз и усмехнулся.
- Что тоже?
- В нокдауне.
- В нокдауне?
- Сама ваша чрезмерная тупость, Геночка, уже служит ответом. Я говорю о
штангистке.
Плотоядная улыбка старого ловеласа была отвратительной. Какое право имеет
этот негодяй говорить в таком неуважительном тоне о богине спорта и
красоты?
- Она не штангистка, - твердо сказал- я режиссеру. - Она толкательница
ядра.
- Тш,- зашипел он,- что вы кричите, вы в своем уме?
Тем временем появились хозяева с чем-то заливным.
Нина сидела напротив меня. Глаза у нее были огромные, фиолетовые,
бездонные, насмешливые, и смотрела она сквозь меня, туда, где живут такие
же гиганты и красавицы, где с коротким выдохом посылают в небо копья и
ядра, где мужчины играют чудовищными бицепсами и рассказывают о последних
соревнованиях на Галапагосских островах.
Я поймал себя на том, что непроизвольно выпячивал грудь и втягивал живот.
Мне стало вдруг смешно. Я увидел себя со стороны: сорокалетний человек с
глубокими залысинами, выглядящий, по словам моей героини Шурочки, на все
пятьдесят, пыжится и распускает ощипанный хвост, уязвленный красотой юной
метательницы или толкательницы.
Тем временем Сурен Аршакович сказал что-то о глубоком уважении, которое
советская кинематография испытывает к Сергею Бухвостову, о новом шедевре
"Любовь по протоколу", который он, Сергей Бухвостов, и Сурен Абрамян
создают в едином творческом союзе.
Нина продолжала улыбаться своей прозрачной отсутствующей улыбкой, а я
постепенно разрешал плечам и животу принять более привычное для них