"З.Юрьев. Тонкий голосок безымянного цветка" - читать интересную книгу автора

-. Дядя Саша, скажите, а приходилось вам сталкиваться с людьми, которые не
только не верили вам, ну, что растения чувствуют и говорят, но которые
смеялись над вами?
Александр Васильевич изумленно округлил глаза:
- Приходилось? Да что вы, Геночка, это не то слово. Да меня почти все
психом считают, дразнят - страшное дело!
- А вы? Вас это не гнетет?
- Гнетет, конечно, да что сделаешь, - он кротко пожал плечами.- Привык. Да
они и не со зла. Так уж люди устроены: что непонятно, непривычно - то
смешно. Вы простите, Геночка, я пойду на кухню, чай заговорю.
- А мне нельзя с вами? Посмотреть.
- Лучше не надо. Чай, особенно этот вот, грузинский, очень застенчивый,
Какой-то у него комплекс неполноценности. Чуть что не так, прямо немеет.
Вы уж простите...
Я не специалист по чаю и различаю преимущественно два его качества:
крепкий и жидкий. Но янтарная жидкость, что принес с кухни в двух огромных
чашках Александр Васильевич, даже и не походила на чай. У меня нет слов,
чтобы описать ее вкус и аромат.
- Ну как? - самодовольно прищурился бутафор.
- Изумительный напиток!
- Тут что еще очень важно - чтобы чай чувствовал атмосферу в доме. Если
завариваешь его для людей, которые тебе неприятны, которые к тебе
относятся без тепла, заговаривай не заговаривай - чай молчит.. Ну а когда
он сожмется, тут ничего не выйдет, обычная заварка.
Странно, странно я себя чувствовал, слушая важные речи дяди Саши. Наш мозг
разделен на две половины: левую и правую. И функции их, я думаю, не совсем
совпадают, и.сами они изрядно разнятся. Одна суха, точна и все складывает
и суммирует с бухгалтерской точностью. Другая - порывистая, доверчивая и
романтичная. Я физически чувствовал, как раздваиваюсь, слушая Александра
Васильевича. Одна половина мозга внимала жадно, восторженно обнимая мысль
о живой душе всего живого. Другая сухо фиксировала: чушь. Какой, к черту,
язык может быть у чаинок? Да хоть ты сутки пронизывай чаинку лучами
электронного микроскопа, ничего, кроме положенных ей клеточных структур,
не найдешь. Так что все это мистические бредни, к тому же не новые. Но ты
ведь сам разговаривал и с братьями сциндапсусами и с Безымянкой, сам
пришел к старичку бутафору, потому что удручен их молчанием? Ну и что?
Когда учитель истории вдруг заявляет, что он царь Навуходоносор, это еще
не доказательство его помазанности на престол. Хотя у него самого не то
что сомнений, секунды свободной нет: и послов прими, и войны веди, и
заговоры раскрывай...
- ... И чашечки, обратите внимание, интересные, - говорил Александр
Васильевич. - Видите старинный трактор на тонких колесиках? Двадцать
третий год. Сейчас этот фарфор очень ценится коллекционерами.
- Так что же мне делать? - тяжко спросил я.
- Я, милый Геночка, вам так скажу. Если эта ваша необыкновенная Нина
дорога вам, познакомьте ее с вашими растениями. Они поймут! Они ведь
неревнивые. Это только люди бывают ревнивые. От жадности. Растения
нежадные. Требовательные бывают - это да. Строгие - сколько .угодно. Но
жадных, дружок, не встречал. Ни разу. Так-то, Геночка.