"Зиновий Юрьев. Кукла в бидоне" - читать интересную книгу автора

Павел Антонович вошел в свой магазин, привычно огляделся. У Зины в
колбасном, как всегда, очередь. Начинает вывешивать с точностью до грамма,
смотреть больно... В аптеке ей работать, а не колбасой торговать. Пол
грязноват. Сколько раз говорил тете Даше, чтобы в такие сырые дни лишний раз
подмела...
Он встретил взгляд Валентины из кондитерского и, как всегда, первым
отвел глаза. Красный форменный беретик держался на ее высокой прическе
каким-то чудом, словно флажок на башне, взгляд из-под густо накрашенных
ресниц тяжел и насмешлив. И придраться не к чему. Все у нее всегда в
порядке, не нагрубит, не перечит, халат сверкает, даже ногти у дряни такой
всегда чистые... И самостоятельна, ох как самостоятельна!..
Когда он ее тогда пригласил встретиться, она долго и насмешливо
рассматривала его из-под тяжелых ресниц, а потом с ехидцей спросила своим
низким голосом:
"Работаете с кадрами, Павел Антонович?"
"Не ершись, Валентина, - строго сказал он. - Ершом будешь - в ухе
окажешься".
"Да не каждый такую уху съест, - ухмыльнулась продавщица, - другой и
подавится".
И все-таки всякий раз, когда Павел Антонович смотрел на нее, он
чувствовал какую-то странную пустоту не то в грудной клетке, не то в
желудке, какое-то едкое ощущение мучило его: и смотрел бы на нее - и глаза
бы ее не видели.
И еще один раз он попытался пригласить ее, волнуясь, как мальчишка,
шлепая губами, бормоча что-то о ее привлекательности. И снова она странно
усмехнулась и скучно сказала:
"Вы бы лучше, Павел Антонович, что-нибудь с подсобкой придумали, а то
не повернуться там..."
Тяжелый человек, без основы. А без основы человек - не человек. Без
основы люди - не люди, а стая волков. Основа - это уважение. К должности, к
влиянию, к уму, к деньгам. Убери это уважение - и что остается? Хаос,
анархия, когда каждый что хочет, то и творит, вроде Валентины.
Федор Федотыч, ныне сидящий - зарвался старик, - прекрасно ему в свое
время объяснил, что такое основа. Когда это было? Ага, в пятидесятом...
Конечно, в пятидесятом.
Паша Польских ухаживал за Раечкой Васильевой, с которой перед самой
войной учился в одном классе. Даже на парте на одной сидели. И тогда же, до
войны, в четвертом классе, он влюбился в нее. Он понял это, когда почему-то
лицо у него стало вспыхивать, стоило ей посмотреть на него. А потом в один
прекрасный день она сообщила, что они переезжают и что она переходит в
другую школу. И сейчас еще, спустя двадцать семь лет, Павел Антонович мог
вспомнить тяжелый, душный ком в горле, который несколько дней упорно давил
его, не давал дышать. Потом - мальчонкой ведь был - забыл ее и встретил лишь
случайно в пятидесятом уже двадцатилетним солидным электромонтером.
Месяца два они встречались, и Паша даже начал было подумывать о
женитьбе, подумывать как-то неопределенно, но все-таки подумывать, когда
вдруг однажды вечером Раечка пристально, словно ощупывая, посмотрела на него
и сказала:
"Ты, Пашечка, человек не ревнивый, поэтому я тебя сейчас познакомлю с