"Зиновий Юрьев. Кукла в бидоне" - читать интересную книгу автора

Федор Федотычем. Он за мной заедет минут через пятнадцать. И не нужно,
Пашенька, лишних вопросов, не нужно усложнять жизнь. Ты ведь еще
мальчишечка, если можешь даже думать о семейной жизни на семьсот пятьдесят в
месяц..."
Раечка сидела на тахте, занимавшей почти половину крошечной комнатки.
На плечи ее был накинут теплый шерстяной платок крупной вязки, и она все
поправляла его, куталась. На серванте, на белой кружевной салфеточке, стоял
фарфоровый пузатый Будда и каждый раз, когда под самым окном на улице...
Позвольте, где же она жила? Ага, ну конечно, на Воронцовской, вот память...
И каждый раз, когда на улице проходил трамвай, старый дом содрогался, и
Будда начинал неторопливо и загадочно кивать головой. На этот раз он
почему-то не кивал, а, наоборот, печально покачивал головой с жирными
красными щеками. А может быть, фарфоровая голова на проволочке была
неподвижна, а покачивал головой он сам?
Паша сидел оглушенный. В замерзших мыслях, в какой-то еще не схваченной
ледком полынье бились лишь слова: "Надо встать и уйти. Встать и уйти". Но не
было ни сил, ни воли.
Раечка еще зябче поежилась, странно усмехнулась и сказала:
"Ну вот видишь, я так и думала, что ты, Пашенька человек
рассудительный..."
...Федор Федотыч ворвался словно вихрь - большой, с красными, как у
Будды, щеками, в распахнутой шубе, шумный и решительный. Он без всякой
неприязни протянул Паше руку и скомандовал:
"Подъем! По коням! В ресторан!"
"Как же... Я..." Паша хотел было сказать, что ни в какой ресторан он не
пойдет, что он... что он даже галстука не надел, но Федор Федотыч лишь
ободряюще похлопал его по спине, и через минуту Паша уже спускался по
лестнице, гудевшей от раскатов смеха Раечкиного знакомого.
"Прошу, - сказал Федор Федотыч, широким жестом распахнул дверцу
"Победы", стоявшей у тротуара, и сам сел за руль. - Пожалуй, в "Узбекистан".
Раечка сидела впереди, рядом с Федором Федотычем, а Паша, напряженно
выпрямившись, застыл на заднем сиденье. Как-то сама собой в нем росла,
поднималась волна какого-то благодарного изумления, может быть, даже
преклонения перед этим человеком за рулем, шумным, решительным, со своей
машиной...
В ресторане на Неглинке к их столику не подходили минут пять. Федор
Федотыч заговорщицки подмигнул Паше, взял несколько тарелок, составил их
одна на другую и аккуратно выронил на пол.
"Что вы..." - испугался Паша и кинулся было собирать осколки, но Федор
Федотыч еще раз подмигнул ему, улыбнулся подскочившему старичку официанту,
достал из кармана сторублевку, положил на груду черепков и сказал
добродушно:
"Прости, папаша, иначе ведь тебя не дозовешься. Прими заказик,
дорогой".
А потом, когда уже выпили и закусили и когда Паша восхищенно смотрел на
Федора Федотыча, тот вдруг неожиданно сказал:
"Хороший ты парень, Паша, есть в тебе основа жизни, уважение есть. Ты
где вкалываешь?"
"Электромонтер я", - почему-то виновато пробормотал Паша.
"Пойдешь ко мне работать, в магазин?"