"Василий Иванович Юровских. Синие пташки-пикушки (Лирическое повествование в рассказах) " - читать интересную книгу автора

эвакуированные ребята не побоялись поднебесной высоты церковной
колокольни - тоже, сказывали, извели голубей на суп. Когда позапрошлым
летом у бабушки уволокли детдомовцы последнюю пару голубей, то соседка
Мавра Яковлевна больше всех ругалась:
- Гли-ко, окоянное племя, святую птицу жрут! Да как ето можно!
- Голод, Мавра, голод... У нас-то с вами хоть животина какая-то
водится, а у приезжих ни кола, ни двора, всё война отняла, - тихо молвила
бабушка Лукия Григорьевна. И добавила: - А ты, соседушка, вспомни-ка
тридцать третий голодный год. Вспомни, чего и кого мы сами тогда не
переели? Не токо голубков, а хомяков жарили...
Где, где рыжий Пестик нашел голубят? Вон вразвалку идет он рядом с
учительницей Александрой Евдокимовной Коровиной и в берестинку
насвистывает. Сытый, одежда - рубаха и штаны - без единой заплаты. Ему
что? У него отец - шишка вторая после председателя колхоза, а то и выше.
Председатели меняются один за другим: этого на фронт, того снимут, другого
в район переведут, а Григорий Павлович как был полеводом до войны, так и
командует по сей день. А еще старший брат у Ваньки воюет командиром, и они
за него что-то получают. Нет, не питаются Пестовы чем попало! И уж если
кому везет, так тому всегда везет...
Если бы кто-то беднее завел голубят - нам бы тоже интересно, где он
достал, но хоть не обидно. Да такие ребята и не утаили бы, взять Осягу или
Алёху Шавкунова, Ваньку Воробья или Кольку Золенка. Ванька Пестов и не
вредный парень, и мы с ним ни разу не ругались. И не жадный он, иной раз
запросто куском хлеба поделится. Но все равно обидно, что именно он развел
самым первым в Юровке, казалось, всех съеденных голубей.
Осяга случайно увидал, забежав за Ванькой по дороге в школу. Сизый
голубь и пестрая, белокрылая голубиха клевали у него с ладони зерно и
по-цыплячьи пищали. Ваньку он застал врасплох, и тот с перепугу просыпал
зерно на землю и весь стал красным - не отличишь волосы от лица. А
Осяга-то хитер: будто и не заметил голубей и зерно и не полез с
расспросами. Ну и Ванька хитер: сбегал в дом за чем-то, а как вышли из
ограды - Осяге отделил добрый кусок картофельного пирога.
- Думал вам оставить, а пирог теплый, скусный, и сам я не понял, как
весь кусок проглотил и не подавился, - напрасно оправдывался Осяга.
Раз не было нас рядом - стало быть, не тащить же ему надкусанный
пирог в школу. Правильно сделал, что сам съел! И Ванька не зря его
подкормил, с умыслом, чтобы про голубей не сказывал. Да вот и сказал нам,
а что из того? Все равно мы не знаем, где он их достал. Украсть же голубей
у Пестова невозможно: одна черная дворняга с весны живет без привязи под
яблонями, а растут они только у Пестовых. Вторая собака - овчарка - на
цепи, но на ночь они спускают ее, и она тебя где хочешь достанет. С любого
вора шкуру сдерет такой кобелище...
Разгадывая Ванькину тайну, мы прошлепали поворот на Штат, и пришлось
догонять своих прямо посевами. А на пути по низине-суглинку осоту
напрело - ступить некуда босиком! Начали его дергать еще и потому, что за
простое хождение хлебами может влететь нам от бригадира Василия
Николаевича Грачева. Он на своем Игреньке все время на поле.
С фронта Василий Грачев вернулся без правой ноги. До войны работал он
на тракторе, и не было добрее его к ребятишкам - всех катал на колеснике.
А тут вредным и злым стал, и кого на горохе заставал - немилосердно