"Василий Иванович Юровских. Синие пташки-пикушки (Лирическое повествование в рассказах) " - читать интересную книгу автора

понужал сыромятным кнутом. Может, так и надо было?.. Но все равно лучше не
попадать ему на глаза где не надо...
К обеду мы пробились через осотистую низину туда, где пололи все, а
там вскоре перешли под гору к речке Крутишке, и каждый получил у поварихи
по кружке распаренной пшеницы. Ничего, что мало и зерно целое, а не каша.
Зато хлебное, и с кружкой пшеницы можно дюжить до такого далекого летнего
вечера.
В обед и додумался Осяга до своей догадки:
- Робя, а Ванька достал голубей у бабушки Соломеи. Больше негде. У
нее, мама сказывала, живет пара старых голубей под сараем. Ворожить она
ходила к ней и своими глазами видела. Это после похоронной на нашего
Василия...
- Хмы, а чо же мы с вами ни разу не видели? Сколь ведь раз на угор
пробегали мимо бабушки Соломеи? - не поверил Кольша.
- Ну и как мы их увидели бы, если они летают низом на ограде? Нет,
только у Соломеи и стибрил Пестик голубят или купил на зерно! - убеждал
нас Осяга.
- Ладно, - решил за троих Кольша. - Завтра и проверим под сараем у
Соломеи. Александра Евдокимовна давеча сказала, что сегодня последний день
на прополке хлебов.
Я не знал, как спалось брату - мама не давала нам в постели
шептаться, - а я ворочался с боку на бок и, чтобы не получить тумака и не
мешать отдыхать маме и сестре, укатился под лавку и на голом полу все-таки
уснул. Впервые во сне видел сизых голубей, поднимался вместе с ними над
нашей избой, выше тополины. Голуби начинали кружиться, а я... падал.
Сердце обмирало, я пытался звать на помощь маму и кричал, но никто меня не
слышал, и я сам свой голос тоже не мог услыхать. От этого становилось еще
страшнее и жальче себя - вот-вот упаду я и расшибусь до смерти, никогда
больше не увижу тятю...
- Что-то ты, Васька, всю ночь трусил? - ворчала утром за столом мама.
Из-за меня она, ясное дело, не выспалась как следует, а ей весь день
работать в детдоме.
- Не знаю, чо, - промямлил я и раньше всех облизал свою ложку:
дескать, я сыт и за столом мне нечего больше засиживаться. А хотелось еще
и еще хлебать щи из свежей свекольной и морковной ботвы, приправленные
луковым пером и забеленные сметаной.
- Гли-ко, сколь скоро ты сегодня наелся! - усмехнулась мама.
А я уже выскочил из-за стола и побежал к колодцу - черпать воду в
кадки и деревянное корыто. Вчерашнюю мама до солнцевосхода располивала на
огуречные гряды и помидорную рассаду. Доставать из черной пустоты тяжелую,
кованную железом бадью с водой и нелегко, да и сплеснешь обязательно на
босые ноги - обожжет их ледяным холодом, зато между делом сорвешь огурчик.
Обмоешь его в кадке, и он враз запупырится светло-зелеными боками, станет
холодным и вкусно-хрустким.
Ем огурец и вспоминаю, как прошлым летом в сенокос напросился у мамы
черпать воду за нас детдомовец Вовка Блюденов. Парнишка он тихий и
послушный, единственный из всех не только напуганный бомбежкой, а и
раненный в бедро. Это когда эшелон с ребятишками немецкие самолеты
разбомбили и он бежал степью от вагонов, фашистский летчик догнал его и
строчнул из пулемета. Ладно, хоть одна пуля попала в бедро... Вовка налил