"Василий Иванович Юровских. Синие пташки-пикушки (Лирическое повествование в рассказах) " - читать интересную книгу автора

Мы растерялись: наверное, действительно что-то мы не додумали,
чего-то не так делаем. Дядя Прокоп лучше нашего знает, как грузди растут,
на войнах побывал...
- Ну, вы не расстраивайтесь и духом не падайте. Нужно было,
сынки... - голос у дяди Прокопа почему-то дрогнул. - Нужно с деревьев
начинать, березы и осины сажать. Тогда, я вам скажу, точно вырастут любые
грузди. Точно!
Прокопий Степанович поморщился, должно быть, раны разбередил, и
медленно осел на почерневший пень спиленной березы. Он свернул цигарку,
ловко высек кресалом искровые брызги на трутовник и затянулся табаком.
- Правее нашей избы, ребята, - ткнул дядя Прокоп клюшкой за пруд, -
жил Иван Григорьевич Поспелов, или Ваня Семиных, как помнят его старые
люди в Юровке. Не такой, как все, он был. Во-первых, обожал лошадей, да не
рабочих, а рысаков. От кавалерии, службы солдатской, осталось в нем.
Запомнил я жеребца, Соловко звали, как ветер был, не конь, а огонь! Эх, да
как скакал на Соловке Иван, как скакал! - заблестел глазами дядя Прокоп. -
Никто и не тягался с ним на скачках, где уж Соловка обогнать! Да и умен,
умен был жеребец! Иной человек меньше соображает... Хотя совсем не о том я
вам расскажу. И пруд, и ключ, и сад вот весь этот - все от Ивана
Григорьевича осталось. Только худые люди перевели его, сад-то. Берегом
целая березовая роща стояла, тут и рябина, и черемуха, и калина, и
смородина. Сосны тоже он вырастил, а в пруду развел рыбу. Не караси, а
лапти ловились. Ну, а главное-то - грузди здесь росли, что те по добрым
лесам. Прыснет дождик - Иван Григорьевич с корзиной за пруд. Смотришь,
синявок несет или обабков. А опосля грузди - ступить некуда. Соседи
смущались в сад заходить, хоть Иван Григорьевич приглашал. Тогда он что
надумал: груздями одарял нас, а бабушку Федосью за руку насильно заводил.
Состарела она, под девяносто подкатило ей, а по грузди любительница была
ходить. Только куда ей в лес? Вот и меня дядя Ваня приучил к груздям.
Своих-то детишек он не имел, меня заместо сына привечал.
- А когда он умер-то? - вырвалось у Ваньки Устиньиного, стоило только
Прокопию Степановичу замолчать.
- А? - поднял голову и очнулся от чего-то своего, нам неизвестного. -
Не помер Иван-то Григорьевич. Белочехи его зарубили шашками.
Дядя Прокоп уперся на клюшку, поднялся на ноги и улыбнулся нам:
- Ладно, сынки, подамся домой. А вы запомните мой-то совет. И будут,
будут расти грузди у вас.
Сколько не мочило потом, а на грядках не появились грузди. Зато
осенью мы натаскали березок, осинок и смородины. Засадили весь берег пруда
и снова поверили, если поднимется лес, станут расти и грузди. Лишь бы
поправился здоровьем Витькин тятя. А грибная земля тоже не пропадет даром:
в ней есть незримые семена груздей, и они сразу оживут вместе с лесом.
...Слякоть и холода опять свалили дядю Прокопа. И когда Витька не
пришел в школу, мы сбежали с уроков к нему домой.
В настуженной избе тесно от народу. Из горницы причитали проголосно
бабы, а у стола на лавке сидел без шапки председатель колхоза и свертывал
цигарку за цигаркой. Взрослым было не до нас, и Витька на печи за трубой
не видел и не слышал нас. И мы тоже оглохли, сели на нижний голбец и, не
стыдясь друг друга, заревели. Давились, всхлипывали и, стуча зубами,
шептали: