"Елена Юрская. Возвращение - смерть " - читать интересную книгу автора

облетела бы все газеты мира. В результате судна пришлось бы выносить за
Галит. Если бы она вообще бы такое пережила.
Наум ещё раз взглянул на тетку... Неужели? Неужели? Не по своей
воле... Он неловко приблизился к ней...
Максим, сдерживающий группу товарищей - господ, стал уже сильно
нервничать. Ситуация выходила из-под контроля самым пошлым образом. Но кто
бы мог подумать, что этому странному Чаплинскому не хватит братания с
проводницей, а сразу, с разбега потянет к бомжующим элементам. Депутатский
корпус взволнованно зашумел: "Мы не поняли, он хочет раздавать личные
кредиты? Так почему же мы все неправильно оделись? Счас даст тетке на
"мерседес" и видели мы его только". Да, ситуация выходила из-под контроля.
Максим сделал предупреждающий жест - что-то среднее между "ша, ханурики" и
"всем оставаться на своих местах", двинулся к Науму, оторвал его от
бомжихи, и аккуратно направил к близкой к правительственным кругам
"вольво". Чаплинский покорился, ни разу не обернулся и дал засунуть себя в
машину. Кажется, обошлось.
А тетка возле урны делала ему какие - то знаки. Подпрыгивала, махала
руками, грозила бутылкой и улыбалась беззубым ртом.
- Меня зовут Рая, - услышал Максим, захлопывая за собой дверцу.
- Какой хороший день. Какой замечательный день. А меня зовут Рая - это
я точно помню, - женщина снова наклонилась над урной, брезгливо поморщилась
и решила не доставать совсем уж заплеванную бутылку. "Пусть Митричу больше
достанется" И так все хорошо. Она то думала - сейчас гнать начнут. Какая ж
это её территория. Нет, не её. Она - пират. Она тут ворует у своих и чужих.
Но и делится ведь. Всегда, если есть принесет - что ж ей самой много надо?
Вот общение, компания - это оно, это то что нужно.
Жаль, что сейчас так плохо. Внутри горит, аж печет. Но с другой
стороны - и хорошо. Может, сегодня Новый год? Рая обернулась и посмотрела
на прохожих. В погоду она не верила. Теперь, после этой ядерной дыры,
вообще не поймешь, где зима, где лето. Лично ей - так всегда холодно.
Пальтишко на ватине - в самый раз. А другие - они чувствуют какой сезон.
Мужики с чемоданами были кто в чем - в куртках, в сорочках, в плащах. Бабы
- дуры - мы их пропускаем. Дети - лучше всего дети. Их берегут. Тут Рая
почему-то заплакала и потеряла мысль. Присела возле урны и стала
думать-припоминать.
Меня зовут Рая. А сегодня Новый год. Нет, дети ж ведь голые, в
шапочках, но без перчаток. И трава местами зеленая и лист свежий на тополе
держится. Значит, осень. Осень. Когда-то она знала про это дело много
песен. А теперь уж и не поется. Пропила она свое счастье.
Рая поморщилась и удобнее примостилась у степы. Солнечный луч мягко
щекотал когда-то выдающиеся, на кого-то похожие брови. Теперь Рая мало что
помнила. Но знала о себе - умна. А иначе б не вспомнила бы она важное -
адресок, где выдают ей маленькую пенсию. Нет, она не наглеет. Но никто не
знает, где и чем кончит. Стыдно, конечно, беспокоить хороших людей. Но
помирать - тоже стыдно. Если до срока - это ж прямо самоубийство. Но она не
наглеет.
А потому судьба к ней милостива. Даже очень. Вот раньше - жила в
подвале. Давно. До революции. До какой революции - что-то понесло чужими
мыслями. Ну, ладно - жила в подвале. Темно и сыро, но комнаты неплохие.
Удобные. И под лестницей можно чего хочешь держать. Бутылки, например. Рая