"Николай Ютанов. Возвращение звезды Капернаума (Зеленая дилогия #2)" - читать интересную книгу автора

Тишина. Шероховатая, теплая.
Он пошел вдоль мерцающих стен. Подошвы электрически трещали на
шахматном полу. В глубине замка тихо стучал барабан.
Поворот.
- Рыжик.
Поворот.
Золотой прямоугольник распахнутой двери ударил в глаза. Юлька растер
слезы ладонями и снова позвал:
- Рыжик!
Это была ее спальня. Высокая кровать с балдахином. Криволапый столик с
кучкой зеленых стекляшек и пустым целлофаном от одноразового шприца.
Мягкий ковер, лижущий ноги. Светлый зеленоватый тон стен. Высокий потолок.
Юлька задрал подбородок. Под потолком неподвижно висел безглазый
четырехкрылый дракон. Бронированные кожные гребни чуть касались потолка,
расписанного под глубокое небо с мелким чистым цирусом. Лапы подтянуты.
Дракон, словно паук, висел в тонкой радиальной паутине, тянущейся изо ртов
крошечных химер на лепнине по периметру потолка. Дракон был равнодушен. Он
не видел и не мог видеть Юльку. Рыжика. Бабку Тошу. Плотину. Единственное,
что связывало его с миром, - паутина во рту таких же неприятных
зверенышей.
Юлька потряс головой. Страх безотчетный, бессильный закатывался в
горло, превращаясь в малодушный стон. Захотелось встать на колени и
по-детски страстно, униженно повторять: "не меня, не меня, не меня..."
Что не меня? Кто не меня?.. Он представил, как девчонка встает перед
чудищем на колени, маленькая, беззащитная, и вымаливает себе чуточку
счастья: хрустальные башмачки, косячок или его, юлькину, любовь... И,
словно от этих мыслей, дракон шевельнулся, химеры вскрикнули детскими
голосами. Из дверного проема за спиной дохнуло раскаленным кирпичом. Юлька
прыгнул вперед, влетел мордой в мягкие тапочки. Ее мягкие тапочки. С
оленьим мехом, примятым ее волшебными ступнями. Оглянулся. За дверью
сипела нечеловеческим дыханием расколотая мерцающая темнота.
И Юлька услышал ее стон. Сердце оборвалось. Она вскрикнула, обжигаясь.
Глухо лопнула паутина. Ее стон прервался плачем. Детским, ужасным. Лопнула
еще одна паутина. Еще. Дракон с хрустом рухнул на ее кровать, обвалив
безглазой харей серебряный балдахин. Девчонка плакала и стонала. Юльке
казалось, что ее бросили на раскаленную плиту. Ей дико больно. Тошный,
необъяснимо мерзкий запах примешался к печному кирпичному духу. На спину
упали горячие капли. Юлька дернулся, обернувшись: из стиснутой пасти
дракона Юльке на позвоночник капала синеватая кровь. Юлька вдруг понял,
откуда он знал этот запах. Так пахла обезьянья сперма, сгорая в чашечке
Петри над спиртовкой.
Хозяин пришел. Хозяин имел, что хотел. Хозяин был добр. Он не хотел
извращенного. Он хотел своего. И маленькая альпийка была его сладостью. И
Юлька тоже принадлежал Хозяину, потому что магическое слово по-прежнему
торчало в кирпичной пасти. И ты, лесовик, свободный как линь, навсегда
останешься рабом Слова. Доброго Слова. Как последняя дрянь ты, лесовик,
будешь плакать и лизать следы альпийских ножек, пока Хозяин, не торопясь,
вальяжно, не набьет ее чресла горячей обезьяньей спермой. Чтобы родить
тебе монстра. Ведь ты же помнишь о Добром Слове?.. Ради него ты будешь
жить и лелеять ребенка, изуродованного Хозяином. И ты будешь уродом,