"Николай Ютанов. Возвращение звезды Капернаума (Зеленая дилогия #2)" - читать интересную книгу автора

потому что всегда будешь помнить, что сталось с тем, кого ты любил. И
малышка-альпийка тоже будет уродом и никогда не забудет о мерзости,
затаившейся в ее лоне. Вся жизнь твоя пройдет в тени фаллоса. И разум,
задушенный памятью, не найдет ничего для защиты, кроме Башни Из Слоновой
Кости - фаллического облика твоего личного величия. Пошел вон, слизняк!
Довольствуйся тем, что _дети твои будут жить лучше_. Получай мое доброе
слово...
Башня содрогнулась. И...
- Юлька! Я убью его, Юлька! - Голос девочки был слит, сплавлен с болью.
Юлька встал. И тут обрушился потолок. Белые, словно костяные, плиты,
крошась, смешиваясь с битым кирпичом, оползнем повалили в комнату. Ужас
сжал, свел судорогой тело лесовика: кирпичный лом шевелился и дымил,
словно горящий торф. Из пролома нелепо, словно гуттаперчевое, выпало белое
тело альпийки. Рыжие волосы скользнули по кромке разлома, и девчонка
раскинулась возле Юльки. Она была мертва. Левой рукой она закрывала
разорванное лоно, а в правой, вытянутой вперед, сжимала обрывок кумача.
Юлька провел рукой по ее лицу, закрывая веки с обгоревшими ресницами,
"...дети твои будут жить..." - прочитал он на красном клочке.
Замок рухнул. Быстро, словно опадающий фаллос, он, рассыпая
бело-золотые осколки, завалился в гнилую вонь болота. Ухнула трясина.
Зашуршала рыжая хвоя, и несколько новых трещин растеклось в оврагах.
Юлька открыл глаза. Он лежал на спине. Прямо вверх, в небо, воткнулась
красная сосна с острой, почти бесхвойной вершиной. Юлька сел. Болото было
безмятежно. Лесовик мазнул ладонью по лицу - респиратора не было. Опять
нанюхался, хрен моржовый. Он приподнялся. Рядом лежала его солдатская
жилетка с машинкой в кармане. Она была засыпана мелкой костяной крошкой и
придавлена золотым слитком величиной с банку тушенки. Под кустом по левую
руку валялся сплющенный в лепешку рюкзак.
- Еб твою мать! - сказал Юлька.
Он вбил лицо в ладони. Тонкая, ладная, настоящая. Синь озера и золото
осеннего клена. Юлька отвел руки и оглянулся. Буро-зеленая гниль воды и
ржавый частокол сосен. И непривычный запах битума. Запах Плотины.
Лесовик рванул жилетку. Слиток перевернулся и с хрустом откатился по
больной хвое. Юлька ощутил яростную волну, накатывающую откуда-то из-под
диафрагмы. Пропала медлительность, интельская неспешность. Мираж-не-мираж
- вперед, Юлька! Не хватит герметика, чтобы залить все баллоны с
галлюциногенным дерьмом.
Лесовик взвалил барахло на плечи и, скомкав ворот жилетки в кулак,
босиком двинул сквозь хилый подлесок.
Он шел сквозь остатки леса. Сквозь развал полигона с вывернутыми
валунами, костями и минометными бомбами времен минувшей войны. Ноги вязли
в жидкой грязи бесконечных танковых следов. Он обошел еще две зоны с
лесопилами. Долго шел по керосиновому лесу, дрожащему от реактивных
взрыкиваний подземных бомбовозов. Пока справа в скрюченном сосновом
молодняке не показалась застава.
Юлька присел за куст и проверил самопальную гранату с CS. Выглянул.
Одно из трех: спецы либо спят, что вряд ли, либо в боевой засаде без звука
и запаха, что странно, либо передохли, что, в общем, нередко. Лесовик на
четвереньках коротким зигзагом с остановками повел большую дугу вокруг
бетонного куба заставы. Застава молчала. Юлька пересек шоссейку,