"Леонид Юзефович. Песчаные всадники (Повесть) [B]" - читать интересную книгу автора

собой кровавый след, и замер.
Тогда еще трое стариков пожелали выстрелить в Унгерна. Двоим Дыбов
разрешил, третьего прогнал сказав:
- Хватит уже! Некогда.
С последним выстрелом Унгерн встал, медленно развязал пояс дээла. На
кошму, стукаясь друг о друга, посыпались какие-то металлические комочки.
- Подойдите ближе, - пригласил лама.
Сперва лишь самые смелые подступили к палатке. Затем сзади начали
напирать остальные, тесня смельчаков, которые из последних сил старались
удержаться у края кошмы, не задеть ногами войлок, где только что сидел
Унгерн.
Пять изуродованных кусочков свинца лежали на кошме, пять расплющенных
пуль.
Лама сказал, что эти пули сплющились о могучую ладонь Саган-Убугуна,
упали и застряли в поясе. И еще упадут в пояс великого вана тысячи тысяч
пуль - бессильные, раздавленные божественной любовью, ибо борьба будет
долгой. Но разве можно победить человека, перед которым сам Саган-Убугун
держит свою ладонь? Сегодня он держал ее неподвижно, просто ловил пули,
давил их пальцами и опускал вану за пояс. А если выстрелит настоящий враг,
Саган-Убугун отобьет пущенную пулю, пошлет обратно, прямо в сердце
стрелявшему.
День нашего возвращения, говорил лама, будет днем радости для добрых
людей, днем скорби - для злых, принявших красную веру, изменивших желтой.
Пока он говорил, Унгерн, вновь обмотав пояс вокруг бедер, нагнулся,
поднял лежавшую у края кошмы шестую пулю. Она не похожа была на другие
пять - целая, блестящая, даже кончик не притуплен. Унгерн поискал глазами
Больжи, нашел и кинул ему эту пулю. Зажав ее в кулаке, Больжи понял:
Саган-Убугун знал, что он хотел убить Унгерна, и потому его самого спас
как бы нехотя, против воли, в знак чего и не раздавил пулю, оставил такой,
как была.


К подобным сложным умозаключениям восьмилетний мальчик, пожалуй, не
способен. Мне кажется, что эта мысль пришла к Больжи позднее, через много
лет, когда он уже стал взрослым. А тогда он крутил пулю в пальцах,
совершенно не думая о том, как могла бы она вонзиться в его тело. Зато
мать думала.


- Брось ее! - зло сказала она, но Больжи лишь крепче сжал кулак. Мать
хотела отобрать пулю, а он быстро сунул ее в рот и вдруг увидел, что от их
юрты по направлению к палатке Унгерна бежит Жоргал. Мать его не замечала.
В это время она пыталась выковырять пулю у Больжи из-за щеки и не могла,
поскольку действовала осторожно, боясь, как бы он нечаянно не проглотил
эту пулю.
Все расступились перед Жоргалом. Он подошел к Унгерну, опустился
перед ним на колени.
- Кто ты? - не узнавая, спросил Унгерн.
- Его брат, - Жоргал указал на Больжи. - Три дня назад я убежал от
тебя, а теперь опять пришел. Возьми меня в свое войско!