"Леонид Юзефович. Князь ветра ("Сыщик Путилин" #3)" - читать интересную книгу автора

- Что считает?
- Сколько за квартиру отдать, сколько с Килина получить и тому
подобное.
- Кто такой Килин?
- Издатель Николая Евгеньевича.
- Понятно. Еще что она тут делает?
- Пишет.
- Что пишет?
- Что считает, то и пишет.
- А череп ей зачем?
Наталья молча повела плечом, затрудняясь увязать его с
приходно-расходной книгой и статьями семейного бюджета. Пришлось повторить
вопрос другим тоном, тогда лишь было отвечено, что барыня, если на картах
гадает, ставит в этот череп зажженную свечу.
- Только на картах? - спросил Иван Дмитриевич.
- Не только.
- И кому она ворожит?
- Сама себе... Ну, - добавила Наталья под его испытующим взглядом, -
барыни иногда приходят, которые интересуются.
- А вот и она сама, - сказал Гайпель, оборачиваясь на донесшийся из
прихожей набатный звон дверного колокольчика.
- Нет, она бы так не звонила, - возразила Наталья. - Это Зиночка.
- Пускай пройдет к покойному, потом приведешь ее ко мне, -распорядился
Иван Дмитриевич. - Если муж с ней, его тоже. Мы пока в кухне посидим.
Вернулись в кухню. Там он хищно покружил между столами, наконец сложил
крылья и напал на свежий ситник, ветчину, чухонское масло. Гайпель смотрел
на него с осуждением и, когда ему было сказано, чтобы присоединялся,
надменно покачал головой.
- Ты что-нибудь знаешь про Бафомета? - с набитым ртом спросил Иван
Дмитриевич. - Можешь сказать, чем он отличается от дьявола?
- Это одно из его имен, вот и все. А почему вы спрашиваете? Что-то я не
замечал за вами интереса к подобным материям.
- Где ж тебе заметить! Вы вон с Будягиным револьвер на полу не
заметили.
- Нет, серьезно. Откуда вам известно про Бафомета?
- А тебе?
- Как-никак я почти два года в университете проучился.
- Кстати, не знал там профессора Довгайло Петра Францевича? Горничная
говорит, покойный с ним приятельствовал.
- Знаком, конечно, не был, но знаю, что это специалист по буддизму,
этнограф. Известен своими экспедициями в Монголию.
- В Монголию?
- А что? Вы считаете ее недостойной изучения?
В коридоре послышались шаги. Вошли двое - большеротая смуглая девушка и
молодой человек в университетской тужурке, длиннорукий, с угреватым честным
лицом и взглядом исподлобья. Иван Дмитриевич хорошо знал этот тип столичного
студента: идеалист, бессребреник, за миллион муху не убьет, но из идейных
соображений может перерезать глотку родной матери.
- Рогов, мой муж, - представила его Зиночка.
Скоро у Ивана Дмитриевича сложилось впечатление, что смерть дяди