"Леонид Юзефович. Князь ветра ("Сыщик Путилин" #3)" - читать интересную книгу автора

окаменевшими ветвями, проходил по руслам высохших рек, видел призрачные огни
в ущельях и чудовищные клубки змей в устьях пещер, окутанных ядовитыми
испарениями, но все это было не более чем фоном его этнографических штудий.
Передний план занимали халхасцы, чахары, дербеты, ёграи, представители
других монгольских племен, порой безымянных, вымирающих, забывших все, даже
обычаи предков, которые Брюссон восстанавливал по крупицам, живя одной
жизнью с ними в их жалких жилищах из войлока и сухого навоза.
Наутро, возвращая книгу Баабару, я сказал, что больше не считаю его
вчерашний поступок варварством. Он улыбнулся и пожал мне руку. Прошло
полтора года. Уже в Петербурге я узнал, что недавно, когда Брюссон
баллотировался во Французскую академию, поползли слухи, будто он никогда не
бывал не только в Гоби, но и на севере Халхи, в районе Эрдени-Дзу. Дотошный
корреспондент "Фигаро" установил, что все свои научные открытия Брюссон
позаимствовал из малоизвестных сочинений русских путешественников по
Центральной Азии. Но это бы еще полбеды! Как было замечено, многое в его
книгах, в том числе популярное якобы в Монголии поверье о спасительной силе
отрезанных у трупа ушей, оказалось подозрительно схожим с аналогичными
фактами из полузабытых записок одного бретонского миссионера, десять лет
прожившего в Африке, среди племен дельты Конго.

5

Через два часа бесплодных поисков Иван Дмитриевич опять поднялся к себе
на этаж и услышал за дверью голосок жены. Она что-то напевала. От сердца
отлегло, он вломился в прихожую, крича:
- Как Ванечка? Где он?
- Где ж ему быть? - удивилась жена. - Дома.
- Лежит?
- С какой стати? Восьмой час только, мы еще не ужинали. Да его теперь и
к одиннадцати в постель не загонишь. Обнаглел, дальше некуда! Если тебя дома
нет, ничего делать не хочет- ни французский, ни переодеваться в домашнее.
Засел вон у себя в комнате и прыщи давит. Весь лоб расковырял, смотреть
страшно.
Иван Дмитриевич слушал, и каждое слово музыкой отдавалось в ушах.
- На улице, - спросил он, - с ним ничего такого не было? Под лошадь не
попадал?
- Типун тебе на язык, - сказала жена.
- Я около пяти заезжал домой, вас не было. Где вы были?
- Гуляли. Я к портнихе зашла.
Она стала описывать их с Ванечкой прогулочный маршрут, скорость
движения, время в пути, место встречи с соседкой, которая позволила себе
сказать гадость про другую соседку. Слушая, Иван Дмитриевич подумал, что
кому-то, значит, очень понадобилось выманить его из квартиры Каменских,
чтобы что-то вынести оттуда или, наоборот, подсунуть туда.
Он прошел в комнату сына. Тот сидел перед настольным зеркалом и
самозабвенно выдавливал гнойничок на лбу. Пальцы у него были в крови. Не
выдержав, Иван Дмитриевич поддал ему по затылку и тычками погнал в
умывальную комнату, вопя: "Балбес! Мать из-за него слезами исходит, а ему
плевать!"
За ужином сын не поднимал глаз от тарелки, а Иван Дмитриевич строго, но