"Леонид Юзефович. Ситуация на Балканах ("Сыщик Путилин") " - читать интересную книгу автора

давно забыли бы Ивана Дмитриевича Путилина.
Его происхождение туманно, он явился в столицу из какой-то уездной
глуши, чуть ли не в лаптях, служил простым булочником, сыскным агентом,
смотрителем на Сенном рынке и опять агентом, только высшего ранга, и даже к
концу жизни, увенчанный чинами и наградами, для многих остался всего лишь
ищейкой, чьи ордена суть жетоны собачьей выставки. Знаток трущоб и
аристократических клубов, ночлежек и салонов, свободно чувствовавший себя и
в мундире с лентами, и в лохмотьях, надетых для погони за преступником, Иван
Дмитриевич одновременно обитал в двух мирах и в итоге был забыт обоими. В
именном указателе столетия его фамилия не значится.
Между тем однажды он стал героем драмы, которая едва не изменила ход
истории. Речь идет об убийстве князя фон Аренсберга, австрийского дипломата.
Чудовищное преступление всколыхнуло весь Петербург, но волны скоро улеглись,
поскольку немногие успели серьезно задуматься над тем, какие последствия
могла иметь эта драма.
. Так уж получилось, что ее подробности известны мне лучше, чем кому бы
то ни было.
И вот почему.
Накануне первой мировой войны мой дед поступил на службу в русское
представительство бельгийской фирмы "Жиллет", производящей в числе прочего
популярные бритвы, и был командирован в Новгородскую губернию с образцами
товаров. На вокзале он купил мемуары Путилина, изданные вторично и под новым
заголовком: "Сорок лет среди убийц и грабителей". Где-то на берегу Волхова,
ожидая парома, молодой коммивояжер прилег на траве с этой книжкой в руках, и
тут к нему подсел солидный господин лет шестидесяти, с пышными бакенбардами.
Оказалось, это сын мемуариста - Путилин Иван Иванович. Приятное знакомство
продолжилось на пароме, затем в поместье Путилина-младшего, куда дед
приглашен был попить чайку и где ему посчастливилось услышать удивительную
историю поисков убийцы князя фон Аренсберга. Чаепитие затянулось далеко за
полночь, и я отчетливо представляю себе обстановку, в которой дед слушал
этот рассказ, - самовар на столе, чай в стаканах, сухарики в плетеной
сухарнице, варенье, а за окнами, растворенными в сад, трещат кузнечики.
Мошкара вьется вокруг лампы. Июльская ночь тысяча девятьсот четырнадцатого.
Недавно в Сараеве убили эрцгерцога Франца-Фердинанда: в другое время рассказ
Путилина-младшего был бы другим. Не случайно в его изложении вся история
сильно отличается от книжной версии, хотя оба варианта начинаются одинаково:
утром 25 апреля 1871 года на квартиру к Ивану Дмитриевичу явился курьер от
шефа жандармов графа Шувалова.
Правда, в книжке написано, будто курьер тотчас объявил про убийство
князя, а дед со слов Путилина-младшего рассказывал иначе: курьер сказал, что
у подъезда стоит карета, в которой Ивану Дмитриевичу надлежит немедленно
ехать в Миллионную улицу по чрезвычайно важному делу, но по какому именно,
объяснить отказался, и это было обидно.
Впрочем, Сафонова можно понять. Опасаясь цензуры, он изобразил
отношения между жандармами и полицией в самых идиллических тонах, чего,
конечно, нигде и никогда не бывает. Но, не говоря уж об истинном положении
дел, обида Ивана Дмитриевича как бы придавала всему повествованию начальный
заряд энергии; дед с удовольствием сжимал эту пружину.