Э. Дирл Верна до конца

Будьте добры, повторите вопрос, детектив. Я думал о Глории и не расслышал, что вы спросили. — Говард Уэстон старался изо всех сил говорить ровным, спокойным голосом. Он чувствовал, как под париком, словно муравьи, по коже сползают маленькие капельки пота. Говард провел пальцами по волосам, чтобы поправить его, если он сбился, и посмотрел на женщину-полицейского, сидевшую в кресле напротив.

Детектив Джоан Риз откинулась на спинку и положила ногу на ногу. У нее были красивые стройные ноги. Проходи этот разговор при других обстоятельствах, ножки детектива скорее всего полностью бы овладели его вниманием. Но сейчас ему было не до женских прелестей.

— Конечно, мистер Уэстон. Я спросила, где вы были между десятью часами вечера и полуночью? Нам известно, что именно в этот промежуток времени и была убита ваша жена. Без нескольких минут десять служанка приготовила для миссис Уэстон постель, она же нашла ее мертвой в пять минут первого, когда, как обычно, принесла стакан теплого молока. Так что для определения точного времени можно не ждать результатов вскрытия.

— Но я не понимаю, почему вы спрашиваете меня, — слегка обиделся Уэстон. — Окно в спальне Глории разбито, все ее вещи разбросаны по комнате. Разве это был не грабитель?

— Похоже на грабеж, но грабители далеко не всегда бывают убийцами, — возразила Джоан Риз.

— Может, Глория застала его в комнате в момент ограбления и попыталась остановить? Уверен, она защищала бы свое любимое алмазное ожерелье с той же яростью, с какой львица защищает львят.

— Так где же вы все-таки были в это время, мистер Уэстон? — терпеливо повторила Риз.

— Я могу ответить на этот вопрос.

Говард Уэстон испуганно подпрыгнул, услышав женский голос. Джоан Риз с легким удивлением посмотрела на Нору Бойд, служанку Глории Уэстон, которая в этот момент вошла в комнату.

— Мисс Бойд, мне кажется, я попросила вас остаться на кухне, — строго напомнила детектив.

— Да, попросили, но я была так расстроена, что забыла одну деталь и не все вам рассказала.

— У вас будет возможность сделать это чуть позже.

— Но это очень важно, мэм. — Нижняя губа Норы задрожала от едва сдерживаемых слез. — Я не хочу, чтобы вы сейчас беспокоили мистера Уэстона. Бедняга только что потерял жену, а вы пристаете к нему со своими вопросами.

— Это моя работа, мисс Бойд, задавать людям вопросы, — на удивление мягко объяснила Джоан Риз.

Мягкость и терпеливость детектива, производившей впечатление суровой и решительной женщины, нисколько не удивили Говарда Уэстона. Он уже знал, что наполненные печалью карие глаза Норы вызывают у большинства людей, встречающихся с ней, желание защитить бедняжку. С ней даже Глория вела себя по-человечески.

— А мне кажется, что ваша работа — выяснить правду, — стояла на своем Нора с нехарактерными для нее упрямством и настойчивостью. — Правда же заключается в том, что мистер Уэстон был в интересующее вас время со мной.

— С вами? — Джоан Риз не сумела скрыть удивление, ее брови взлетели вверх.

Нора густо покраснела, уловив в голосе полицейского нотки упрека.

— Это не то, о чем вы подумали, — поторопилась объяснить она. — Мы с мистером Уэстоном играли в карты.

— В карты? — недоверчиво переспросила детектив.

Говард Уэстон был очень рад, что внимание полицейского в этот момент было приковано к служанке. Признание Норы оказалось таким неожиданным, что у него самого от удивления отвисла челюсть. К тому времени, когда Риз перевела на него свой взгляд, он уже взял себя в руки и сидел с закрытым ртом и непроницаемым лицом.

— Да, в карты, детектив, — твердо подтвердила служанка. — На деньги, если хотите знать. По пенни за очко.

— Почему вы мне это сразу не сказали, мистер Уэстон? — сурово обратилась Джоан Риз к хозяину дома.

— Я как раз собирался сделать это, когда зашла Нора, — с невозмутимым видом ответил Говард. — Она опередила меня.

— Понятно, — задумчиво кивнула Риз и повернулась к служанке. — Итак, мистер Уэстон с десяти вечера до полуночи был с вами, мисс Бойд. И он все это время не выходил из комнаты?

— Ни разу, мэм. Я тоже вышла лишь однажды, в полночь, когда… — Нора широко раскрыла глаза и пошатнулась. Чтобы устоять на ногах, она резко оперлась об угол стола и опрокинула небольшую вазу. Синяя фарфоровая ваза с грохотом упала на дубовый пол и разлетелась на десятки осколков.

Громко вскрикнув, как раненая птица, Нора Бойд рухнула на колени и принялась лихорадочно собирать осколки.

— Какая же я неуклюжая, какая неповоротливая! — со слезами запричитала она. — Ведь это любимая ваза миссис Уэстон!.. Не волнуйтесь, сэр, — сказала девушка Говарду, — я обязательно склею ее!

Говард Уэстон бросился к дрожащей от горя и страха служанке и поднял ее с пола.

— Забудьте о вазе, Нора, — сказал он. — Лучше пойдите на кухню и приготовьте две чашки чая. Только, пожалуйста, без трав, обычный.

После того как Нора Бойд выбежала из гостиной, Говард повернулся к Джоан Риз.

— Вы еще не закончили, детектив? Сейчас уже два часа ночи, и мне хотелось бы немного отдохнуть. Если вы все же выяснили и у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте проводить вас до двери.

Джоан Риз несколько секунд пристально смотрела на его лицо, словно надеясь найти на нем разгадку тайны, произошедшей этой ночью в доме, потом закрыла блокнот и встала.

— Пожалуйста, дайте мне знать, когда определитесь с датой похорон, — сказала она, прежде чем выйти из комнаты.

— Это еще зачем?

— Я хочу прийти на них, — неопределенно пожала плечами полицейский.

— Только не говорите мне, будто вы на самом деле рассчитываете, что на них явится убийца, — не смог удержаться от колкости Уэстон. — А я-то грешным делом думал, что такая ерунда встречается только в кино и книгах…

Тело Глории унесли вместе с подушкой, которой ее задушили. После того как двери дома закрылись за последним криминалистом, Говард отправился на кухню. Нора сидела за столом и пила чай.

— Вот ваш чай, мистер Уэстон, — с этими словами служанка поставила перед ним чашку. Ее рука при этом была твердой и нисколько не дрожала.

Говард неторопливо сделал глоток, пристально глядя на служанку поверх края чашки.

— Почему вы солгали миссис Риз, Нора? — наконец прервал он явно затянувшееся молчание.

— Но это не совсем ложь, сэр. Разве вы забыли, что мы много раз по вечерам на самом деле играли в карты.

— Нет, не забыл. Я все отлично помню. Но вчера вечером мы в карты не играли, и вы это прекрасно знаете. — Не дождавшись от девушки ответа, он неожиданно поинтересовался: — Вы защищаете меня, потому что считаете виновным? По-вашему, это я убил миссис Уэстон?

— Конечно, нет! Как вы могли такое подумать! — На ее лице был написан непритворный ужас. — Я просто не хотела, чтобы эта женщина мучила вас своими дурацкими вопросами. У человека такое горе, а она не может оставить его в покое. Вы и без нее сегодня достаточно настрадались… — Ее глаза затуманили слезы сочувствия. — Она задавала такие личные вопросы… Почему, например, вы и миссис Уэстон спали в разных комнатах? Вы только представьте себе такую бестактность.

— И что вы ей ответили?

— Что миссис Уэстон храпела, как несмазанная пила, — ответила Нора, потупив взор.

Говард со смехом взял ее руку и сказал:

— Нора, вы самый преданный человек на свете, какого я когда-либо видел. Неудивительно, что вы сумели проработать у Глории столько лет. Это достижение заслуживает Книги рекордов Гиннесса…

На следующее утро Нора Бойд сама обзвонила всех знакомых и родственников и договорилась с похоронным бюро и священником. Правда, с кремацией пришлось немного подождать, пока коронер не разрешит забрать тело.

От активности служанки у Говарда Уэстона начала кружиться голова. Поэтому он провел большую часть дня на диване в своем кабинете…

Яркое солнце и бодрящий прохладный ветерок напомнили Говарду на следующее утро о гольфе и заставили пожалеть, что он едет в церковь, а не на поле для игры в гольф. Он стоял в темно-сером костюме перед зеркалом, расчесывал усы и без особого успеха старался вызвать на лице выражение печали.

Закончив с усами, Уэстон принялся за волосы. Только сейчас он обратил внимание, что парик неплотно держится на голове. Говард попытался найти тюбик с сильным клеем, которым он всегда приклеивал парик к голове, но клея нигде не было.

Такой ветер обязательно сдует парик с головы, подумал Говард Уэстон, но времени на дальнейшие поиски у него уже не было. Он никогда не появлялся на людях без парика, но сегодня у него не было другого выхода. Уэстон хмуро надел шляпу и спустился к ожидавшему во дворе черному лимузину. Ничего страшного, успокоил он себя. После того как юрист прочитает и заверит завещание Глории, он навсегда покинет этот дрянной городишко.

Детектив Джоан Риз сдержала слово. Она стояла на ступеньках церкви и ждала его. Говард, который вел под руку Нору, сухо кивнул полицейскому и уже собирался войти в церковь, когда служанка прошептала ему на ухо:

— Ваша шляпа, сэр.

— Ах да, чуть не забыл! — досадливо поморщился Уэстон. Он действительно забыл, что в отличие от женщин мужчинам заходить в церковь в головных уборах категорически запрещается.

Говард Уэстон снял шляпу и услышал у себя за спиной удивленный вздох.

— Где ваши волосы? — изумленно пробормотала Джоан Риз, глядя на его плешь широко раскрытыми глазами.

— Меня поражает ваша бестактность! — не на шутку разозлился Уэстон. — Неужели вас не учили в детстве не задавать бестактных вопросов.

— Так вы носите парик? Я и понятия не имела, что у вас нет волос.

— Парик для того и предназначен, чтобы никто не замечал, что у его владельца нет своих волос, — наставительно произнес он и собрался войти в церковь.

— Знаете, вам удалось провести уйму народу. Мы вчера целый день разговаривали с друзьями и родственниками вашей жены и немало узнали об ее новом муже, то есть о вас. Каких только эпитетов и определений мы не услышали! Вас, мистер Уэстон, называли и капризным, и эгоистичным, и любителем красивой жизни, и тщеславным, и даже глуповатым, но никто не сказал, что вы лысый.

— Я не афиширую на каждом углу, что у меня нет волос, детектив, особенно таким напыщенным и самодовольным снобам, как жители этого города. Кроме Глории, об этом никто не знал. И хотя во всем остальном от нее не было толку, эту тайну она хранила как зеницу ока. Сомневаюсь, что причиной подобного благородства была доброта. Скорее всего, она просто стеснялась моей плеши и боялась насмешек подруг.

Джоан Риз задумчиво кивнула несколько раз, потом неожиданно сказала:

— Говард Уэстон, вы арестованы за убийство вашей жены. Вы имеете право хранить молчание и не отвечать на вопросы…

— Вы что, с ума сошли? — прервал ее изумленный Уэстон.

Рассказав арестованному о его правах, детектив перешла к объяснениям.

— Мы нашли в руках жертвы волосы. Результаты анализа были готовы сегодня утром. В лаборатории уверены, что это не естественные волосы, а искусственные. Мы, конечно, сравним их с волосами на вашем парике, но я и без анализа готова поспорить, что они идентичны.

Плечи Говарда поникли. Он вспомнил, как Глория слепо размахивала руками, пока он прижимал подушку к ее лицу. Наверняка в этот момент она и схватила его за волосы и выдернула прядь.

— Боюсь, вы правы, — вздохнул Говард Уэстон.

— Не понимаю, Уэстон. Хоть убейте, не понимаю. С вашими-то деньгами могли бы и не скупиться и, по крайней мере, купили приличный парик с настоящими человеческими волосами.

— Вы все путаете. Это у моей жены были деньги, а не у меня. У нас с ней был неравный брак. Глория изредка выдавала мне несколько фунтов на карманные расходы. Мне на сигареты не всегда хватало. О каких тут париках с настоящими волосами можно говорить! — печально покачал головой Уэстон. — Я так надеялся, что все изменится.

— Что изменится? О чем вы говорите?

— О моем финансовом положении, конечно. О чем же еще! После смерти Глории я должен был унаследовать пару миллионов.

— Если бы все было так, как вы говорите, — усмехнулась Джоан Риз, — то мы бы сразу вцепились в вас мертвой хваткой. Вы бы с первой минуты стали нашим главным подозреваемым. Мы нашли завещание вашей супруги в стенном сейфе в ее комнате, мистер Уэстон. Она оставила все деньги не вам, а мисс Бойд.

От лица Говарда Уэстона отхлынула кровь, и оно сразу стало похоже на застывшую восковую маску.

— Вы лжете! — воскликнул он. — Этого не может быть!

— Нет, это правда! В завещании было, если мне не изменяет память, написано: «Оставляю все свои деньги Норе Бойд в знак благодарности за долгие годы верной службы». Вы же не станете отрицать, что мисс Бойд верная и преданная служанка?

Нора, стоявшая все это время не шелохнувшись, ахнула и поднесла руку ко рту. Вокруг начали собираться удивленные друзья и знакомые Уэстонов, не знавшие, что Говард носит парик.

Надевая наручники на убийцу Глории Уэстон, детектив Риз слегка улыбнулась.

— Похоже, вы выбрали неудачный день, чтобы оправиться на улицу без парика, мистер Уэстон.

— Я не нашел клея, чтобы приклеить его, — пробормотал Говард.

— Так в том маленьком зеленом тюбике на вашем ночном столике был клей для волос? — широко раскрыла глаза Нора Бойд.

— Да, клей для волос. Неужели это вы его взяли?

— Я, — пожала плечами служанка, стараясь не рассмеяться. — Это был единственный клей в доме. Пока вы вчера спали в кабинете, я склеила им любимую вазу миссис Уэстон.

Говард посмотрел на нее так, будто не поверил своим ушам.

— Но я же велел вам забыть об этой глупой вазе, Нора.

— Сказали, но я все равно должна была склеить ее, сэр. Миссис Уэстон всегда хотела, чтобы в ней лежал ее прах, когда она умрет.