"И.Забелин. Загадки Хаирхана" - читать интересную книгу автора

Смерть Мазурина словно подхлестнула Черкешина. Через два дня
разыгрались события, приведшие к роковым последствиям.
Черкешин обвинил якутов Ляпунова и Михайлова и матроса Розанова в
похищении продуктов и потребовал изгнать их без всяких припасов из
экспедиции. Это означало обречь людей на верную смерть, но таким способом
Черкешин рассчитывал спастись сам. И тогда случилось то, чего Черкешин не
мог предвидеть: все снова выступили против него. Без особого труда удалось
обнаружить, что продукты спрятал сам Черкешин, Бывший командир шхуны
схватился за оружие, но его связали прежде, чем он пустил револьвер в
ход...

В тот же день над Черкешиным состоялся суд. Розанов предложил снабдить
Черкешина продовольствием на равных правах со всеми, а затем изгнать из
экспедиции. Против выступил один Зальцман. Он говорил о заслугах
Черкешина, напоминал, как пробился он на шхуне к берегам острова Беннета,
как вел всех по льдам к материку, но и Розанов и Коноплев, а вместе с ними
и все другие остались непреклонными.
В присутствии Черкешина все продовольствие поделили на равные части и
одну из них отдали ему. Зальцман снова взывал к справедливости, и тогда
Розанов предложил ему идти вместе с Черкешиным. Зальцман испугался и
перестал спорить. На следующий день Черкешин покинул Долину Четырех
Крестов.
Надежды на спасение были очень слабы и у всех остальных. Поэтому
Розанов предложил часть дневников оставить в поварне: кто-нибудь посетит
поварню, найдет дневники и перешлет их в Петербург. Так и было сделано, а
потом все ушли дальше, но что случилось с ними - нам узнать не удалось.
Лишь судьбу Розанова и -Зальцмана мы проследили до конца.
А Черкешин... Черкешин вернулся в поварню. Труднее всего сохранять
мужество наедине с самим собой, и этого испытания он не выдержал.
Вероятно, он пришел с повинной-сломленный, неспособный бороться даже за
свою жизнь, - никого не застал в поварне, в бессильной ярости изрезал и
расшвырял дневники, а потом.. Потом он покончил с собой. В поварне
произошло не убийство, а самоубийство.
Так представились мне события, случившиеся после гибели шхуны. Быть
может, не все рассказанное мною абсолютно точно в деталях, но и Березкин,
и пилот, и штурман согласились, что главное подмечено правильно, и лишь
версию о самоубийстве мы решили проверить.
Внимательный осмотр скелета-а мы не удосужились раньше тщательно
исследовать его-убедил нас, что удар ножом был нанесен не в спину, а в
грудь. Среди нас не было криминалистов, способных по характеру повреждения
определить, сам ли погибший нанес себе смертельный удар, или удар был
нанесен другим. Мы поручили решить эту загадку хроноскопу, и он справился
с ней без всякого труда- хроноскоп подтвердил мою версию. Столь же быстро
ответил он и на вопрос, тот же человек порезал дневники и покончил с собою
или разные люди, - вновь подтвердилось мое предположение...
Готовясь к отлету в Марково, мы, не надеясь на успех, решили все-таки
подвергнуть хроноскопии и подсохший пакет, некогда спрятанный Зальцманом.
Мы понимали, что многого не добьемся, и стремились выяснить лишь, кому
принадлежал пакет. Хроноскоп долго отказывался отвечать, и Березкин
настойчиво повторяв вопросы, по-разному их формулируя. Наконец на экране