"И.Забелин. Первое признание" - читать интересную книгу автора

еще что-нибудь. К сожалению, палеолитические люди благотворительностью не
занимались. Калек они либо убивали, либо бросали на произвол судьбы, что
равносильно смерти.
Рубакин вытер платком взмокший от жары лоб, прихлебнул пива и, не очень
заботясь о последовательности, заявил:
- И все-таки мне кажется, что сучанская пещера - это своего рода
памятник великой дружбе. Пример...
- Мало вам античных и прочих примеров, - почему-то скептически заметил
Березкин.
- Мало, - сказал Рубакин. - Сколько бы их ни набралось - все равно
мало. Это ж святое. А в сучанском варианте - еще бог весть какая глубокая
древность.
Неандертальцы!.. Если мое предположение подтвердится, многое в наших
взглядах на отношения людей того времени придется пересмотреть. А пока -
вот вам сучанская тайна: какое чудо спасло калеку? Как сумел он, инвалид,
просуществовать в тех условиях по меньшей мере еще два десятилетия?
Должен признаться, что версия дружбы, при всей ее привлекательности, не
растрогала меня. Я не хочу проводить прямых аналогий, но глубокая
привязанность живых существ друг к другу не такое уж редкое явление. И
хотя, как я уже говорил, внутренний мир человека резко изменился и
усложнился за последние тысячелетия, именно дружеские отношения вполне
могли возникнуть и среди членов палеолитической орды или племени.
- Собственно, все, что вы говорите, не более чем догадка, - сказал я
Рубакину.
- Не совсем так, - живо перебивая меня, возразил он. - Видите ли, оба
сучанских человека погибли в схватке. Калека убит одним ударом в область
виска, а его товарищу нанесено несколько ударов по черепу. Создается
впечатление, что он защищал калеку от нападавших чужеземцев и пал в
неравной борьбе.
- Или сам защищался, - сказал Березкин.
- Или сам защищался, - на сей раз покорно согласился Рубакин. - Будь
все ясно, мы не стали бы вас беспокоить.
База археологической экспедиции находилась на окраине города на берегу
Душанбинки. Мы добирались туда автобусом с полчаса, и я все определеннее
думал, что мы не зря согласились побывать в Сучане.



ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой рассказывается о полете над Пянджем и о первых впечатлениях
от сучанской пещеры.


В названии Халаи-Хумб мне всегда чудилось нечто тибетское или
гималайское, навеянное книгами о горно-восходителях, о снежном человеке, -
чудилось нечто загадочное, вневременное...
- Посреди кишлака Халаи-Хумб стоит огромный платан, - прокричал я на
ухо Березкину. - Как африканская сейба!
После расследования истории с Черным и Белым Мыслителями Березкин