"Виталий Забирко. Побег" - читать интересную книгу автора

увеличив скорость, погнал по дороге к Головомойке, подняв тучи пыли.
Тело Лариша запрыгало по платформе, как большая тряпичная кукла
пелеле, и в лагерь донеслось гулкое грохотание листового железа. Вот
и все... Драйгер въехал в рощу и скрылся из глаз. Тарахтенье мотора и
грохот железа сразу стали глуше и на тон ниже. Кирилл прикрыл глаза.
Прощай...
Кто-то толкнул его в бок, он вздрогнул от неожиданности и резко
повернулся. Рядом стоял Портиш и внимательно, чуть снизу из-под
мохнатых бровей, смотрел на него.
- Чего надо? - окрысился Кирилл.
Портиш удивленно выпучил свои и без того навыкате глаза,
задержался взглядом на лице Кирилла, затем увел глаза в сторону.
- Чего, чего... Стоишь как истукан, - сказал он. - И глаза закрыл.
Уж я чо подумал...
Кирилл хотел огрызнуться, но тут увидел, что на плацу стоят только
они вдвоем. Он растерянно огляделся. Не было даже шестнадцатого
барака, оставленного за какую-то провинность. И четырнадцатого барака
тоже не было... Под землю они провалились, что ли? Он посмотрел на
Портиша.
- Где все? - хрипло спросил он.
Портиш подозрительно покосился на Кирилла:
- Что - где?
- Ну все. Лагерь где весь?
Портиш наконец понял.
- Спал ты, что ли? - Он зло сплюнул в пыль. - Отпустил учетчик
всех. Как подарочек преподнес...
Он ожесточенно заскреб свою цыганскую буйную бороду, а затем,
собрав ее в кулак, немилосердно дернул и, охнув, удовлетворенно
зашипел. То ли от боли, то ли от удовольствия.
- Все равно ж гад припомнит нам этот подарочек! Не на плацу, так
в Головомойке или в самом бараке...
Портиш ожег Кирилла взглядом, словно это он был учетчиком-смержем,
и вдруг заорал:
- Ну, чего стоишь, блястки выпялил?! Идем! Скоро давать жрать
будут...
Кирилл тоскливо посмотрел в сторону ворот. Со Слепой Дороги,
издалека, уже только чуть слышно долетало буханье стальных листов
платформы. Значит, никто тебя, кроме меня, не провожал. Никто. Все
разбежались... Он тяжело вздохнул и зашагал вслед за сильно
косолапящим Портишем. Хоть бы меня в свое время кто-нибудь вот так же
проводил взглядом...
Солнце поднялось уже довольно высоко и стало слегка припекать.
Последние клочки тумана исчезали, высохли намоченные росой стены
деревьев-бараков, их окна и двери начали постепенно зарастать, чтобы
вечером, когда все вернутся из Головомойки, вновь открыться и принять
в вонючее логово на жесткие насесты нар усталые, измученные тела.
За бараком, на жестком, как обрезки белоснежного пенопласта, мхе
уже сидело несколько человек и пинов. Безрадостное это было зрелище.
Унылое. Пины забились в куцую тень барака и о чем-то приглушенно
пересвистывались. Люди же понуро молчали. Кто сидел на корточках,