"Виталий Забирко. Везде чужой" - читать интересную книгу автора

ушёл. С улицы послышались приветственные возгласы, водитель стал что-то
весело рассказывать, то и дело прерываемый взрывами женского смеха.
Минут через пять дверь кабины снова открылась.
- Эй, кто тут? - несмело позвал детский голос.
Таксон Тей поднялся.
- Возьми, твой хозяин передал.
Две руки подали в окошко большую глиняную миску с едой и флягу.
- Спасибо, - сумел выдавить из себя Таксон Тей.
В кабине, коленями на сиденье, стояла девчонка лет пятнадцати в одной
дымчато-прозрачной рубашке, сквозь которую просвечивало узкобёдрое, не
оформившееся тело. На губах лежал профессиональный слой яркой помады,
румяна играли на скулах, брови выщипаны в ниточку. Всё в ней было вызывающе
крикливым, но глаза из-под наклеенных ресниц смотрели с неожиданной болью и
состраданием. Она потопталась коленями на сиденье и снова несмело
предложила:
- Мне подождать?
- Не стоит.
Вот уж чего не переносил Таксон Тей, так это жалости к себе.
- Ты топку не гаси, - шёпотом посоветовала она. - Здесь металл, а
ночи холодные - околеешь.
Она выбралась из кабины и прикрыла дверь.
- Эй, сопля! - гаркнул снаружи голос водителя. - Свет в машине погаси
и двери запри!
Девчонка снова залезла в кабину.
- Ты уж извини, - проговорила она, гася свет.
Она ещё потопталась коленями по сиденью и неожиданно пожелала:
- Спокойной ночи...
- Взаимно, кроха.
Девчонка застыла на месте. Затем осторожно слезла с сиденья и
тихонько, словно боясь потревожить Таксона Тея, прикрыла дверь. И ему
почудилось, что она по-детски всхлипнула.
Таксон Тей с жадностью приложился к фляге и, не переводя дыхания,
наполовину опорожнил её, хотя вода оказалась тёплой и безвкусной.
Кипячёной. Затем он открыл заслонку на топке и при свете углей попытался
рассмотреть содержимое миски. Какое-то овощное рагу. Ни ложки, ни вилки ему
не дали, и он, кое-как ополоснув руки водой из фляги, с брезгливостью
запустил в миску пальцы. И на ощупь и на вкус еда походила на тушёную репу.
Неторопливо насытившись, он сел на ветоши и прислонился спиной к горячему
боку топки.
Гам на улице, вызванный приездом лесовоза, стих. Таксон Тей посидел
ещё полчаса, затем решил, что пора. "Ишачить с неделю" кочегаром ему не
улыбалось.
Он прикрыл глаза, напрягся, настроился и прошёлся по телу большой
волной психонастройки. Сверху вниз и обратно. А затем стал методично,
клетка за клеткой, начиная с головы, изгонять из себя усталость. Пока не
разрядился лёгким покалыванием в кончиках пальцев.
Первым делом он выглянул в щель. Был уже глубокий вечер. Слева от
машины простиралась широкая тёмная улица, в глубине которой угадывались
одноэтажные дома. Правым бортом лесовоз стоял к большому старому зданию с
колоннами. "Палац наркульта", - с удивлением узнала психоматрица. В своё