"Виталий Забирко. Везде чужой" - читать интересную книгу автора

Станционное здание не изменилось. Как построили его ещё во времена
государя, так оно и просуществовало все режимы, сохранившись до сего
времени. Когда-то красный обожжённый кирпич, пропитавшись за полтора
столетия паровозной гарью, почернел, местами, словно изъеденный оспой,
выкрошился, но здание стояло крепко. На пустом перроне, судорожно
вздрагивая, раскачивался единственный светильник - электрическая лампочка в
конусе жестяного абажура. Раскачивался не ветром, а огромными, с ладонь,
ночными бабочками, бьющимися об абажур. Хаотическое дрожание на земле
вырезанного из темноты круга света вызывало ощущение ненатуральности,
зыбкости, ставя под сомнение саму материальную сущность перрона, хотя
ритмичное постукивание движка электростанции где-то в темноте за идеальными
линиями отблескивающих рельсов и стоящим на дальнем пути товарным составом
настаивало на реальности.
"Всё-таки электричество здесь есть", - ехидно отметил Таксон Тей. С
орбиты, в редкие проплешины возросшей за последние годы облачности, он
видел на ночной стороне планеты сильно поредевшие электрические огни
городов. Да и лесовоз освещался не коптилкой. Было здесь электричество.
Сохранилось, хотя на месте распределительной подстанции, стоявшей когда-то
по ту сторону путей возле леса, угадывались лишь насквозь проржавевшие
остовы опор; столбы же вдоль путей с контактным проводом для электровозов
исчезли совсем. Зато у входного семафора появилась водоразборная колонка
для паровозов. На том же месте, что и лет восемьдесят назад. Под ней стоял
паровоз и, шумно стравливая пар, заполнял котлы. Таксон Тей вошёл в здание
станции. Грязный, заплёванный, деревянный пол, стены с осыпавшейся местами
штукатуркой, ряд лавок, на которых спали несколько шаромыг. Как в ночлежке.
Только на стене вместо распорядка висело расписание, ставившее в
известность, что через Крейдяное проходят три поезда дальнего следования и
два местных. Не густо. Зато стояли они тут по полчаса - с давних времён
Крейдяное славилось мягкой водой. Теперь же, если вспомнить, как ею
пользовались в публичном доме... Впрочем, можно представить, что за вода в
других местах, если именно тут всё равно предпочитали заправлять паровозы.
Таксон Тей несмело постучал в закрытое окошко кассы. Никакого
результата. Он постучал чуть громче. Окошко внезапно распахнулось, и оттуда
выглянуло заспанное лицо кассирши.
- Э... - только и успел выдавить Таксон Тей.
- Билетов нет! - отрезала кассирша и захлопнула окошко. Её
натренированному взгляду хватило мгновения, чтобы оценить состоятельность
пассажира.
Оторопевший Тей несколько минут разбирал ситуацию с психоматрицей,
но, так и не уяснив нюансов необходимой линии поведения, полностью доверил
Таксону уладить дела с билетом. Его начинала серьёзно беспокоить
раздвоенность личности - почему-то полного слияния сознания с наложенной
психоматрицей до сих пор не наступило.
Таксон не стал стучать в окошко. По-хозяйски небрежно распахнул его и
бросил перед дремавшей кассиршей несколько крупных купюр.
- От-тин п-пилет ф столитса, - подражая западному акценту,
распорядился он. - Статша не нат-та!
Кассирша расцвела. Куда только сон девался.
- Люкс! - подмигнула она Таксону Тею будто старому знакомому и
принялась оформлять билет.