"Виталий Забирко. Везде чужой" - читать интересную книгу автора

ботинку. Таксон Тей брезгливо отодвинул ногу, и существо застыло. Минуту
они разглядывали друг друга, как вдруг на противоположном берегу с пушечным
выстрелом сломалось мёртвое дерево и ухнуло в озеро, подняв столб воды.
Большая волна накатилась на берег, поглотила урода и смыла назад в озеро.
На кромке берега остались комки тины и блестящая плёнка слизи.
Нечто подобное и ожидал увидеть Таксон Тей. Вода в озере представляла
собой биологически активный бульон. Он растворял оболочки икринок, а затем
свободные органические радикалы произвольно сшивали хромосомы различных
зародышей в хаотическом порядке. И одна на миллиард из таких структур
оказывалась способной к развитию.
Хемомутанты. Именно из-за них был закрыт кордон, и покордонники
Соединённых Федераций стреляли по любой движущейся мишени. Вначале
стреляли, а потом разбирались - в кого.
Таксон Тей в сердцах сломал о колено удочки и забросил обломки в
озеро. Затем вернулся к палатке, развёл небольшой костёр, разогрел на углях
консервную банку с кашей. Позавтракав, не спеша упаковал рюкзак, засыпал
костёр, закопал пустую жестянку и двинулся в путь.
Немного попетляв по лиственному лесу, он выбрался на широкую дорогу,
ведущую в Солдатский хутор. Психоматрица услужливо подсказала, что своё
название хутор получил по основанию - лет двести назад, когда государь,
понуждаемый политической ситуацией, отменил крепостное право и начал
раздавать земельные наделы солдатам после тридцатилетней службы. Во времена
Республиканства хутор переименовали в Червлёную Дубраву, но пятьдесят лет
назад, после экономического краха новой власти, старое название вернулось.
Припекало. Днём между хвойным и лиственным лесами устанавливалась ещё
большая разница микроклимата, чем ночью. В густом широколиственном лесу
висел сырой, прохладный полумрак субтропиков, а в хвойном - давила сухая
духота лесостепи. Редкая тень от хвойных гигантов не давала прохлады. И
кустарник здесь не рос - подлесок просто не приживался на раскалённом
песке.
Спина под рюкзаком мгновенно взмокла, по лицу чуть ли не ручейками
катились крупные капли пота. Таксон Тей попытался идти лесом - шагать по
ковру из опавшей хвои было значительно легче, чем по зыбкому песку, - но
застойная духота быстро выгнала его на дорогу. Здесь хоть изредка овевало
лёгким ветерком, сдувавшим с мокрого лица многочисленных мошек.
Таксон Тей шёл не спеша, оценивал, сравнивал. Спешить было некуда -
жить здесь предстояло долго. Хвойный лес выглядел явно рукотворным: посажен
ровными рядами, прорежен, ни одного ствола сухостоя. Прямо таки разительное
несоответствие сведениям психоматрицы.
У молодой посадки за ним увязалась хохлатая кликуша. Она пролетала
над самой головой, садилась метрах в десяти впереди на ветку и, пока Таксон
Тей проходил мимо неё, сердито, потрясая хохолком, предупреждала:
"Худо-тут! Худо-тут!" Хотя как раз хвойный лес, в отличие от озера, не
давал повода для столь пессимистического заключения. Совершив с десяток
перелётов, кликуша вдруг пронзительно закричала и, сорвавшись с ветки,
улетела в чащу. Но только через несколько минут Таксон Тей понял, что её
спугнуло. Сзади, далеко-далеко в лесу, появился тонкий, как комариный,
звон, который постепенно перешёл в треск, а затем оформился в хорошо
различимый рокот мотора.
"Вот и попутка", - подумал он, сошёл на обочину и стал ждать. На