"Виталий Забирко. Галактический хищник" - читать интересную книгу автора

пытаясь дремой компенсировать кошмарную ночь, но уснуть так и не смог. Кофе
меня взбудоражил, нормальная температура вернула ясность мысли, и я понял,
что пора. Пора готовиться к встрече с млечником.
Ближе к полудню я выбрался из палатки и увидел, что Тхэн спокойно
спит прямо на земле на самом солнцепеке. Чуткости его сна можно было
позавидовать. Куда там мне с патентованным тониспадом! Стоило только
посмотреть на Тхэна, как он тут же открыл глаза и поднял голову.
- Сахим чего-то хочет? - спросил он.
- Да. Начнем расставлять силки для млечника.
Брови Тхэна удивленно взлетели.
- Сейчас?
- Сейчас.
- Но, сахим, началась жара. Все бабочки спят.
- Млечник не спит, - сказал я. - Да и ваши бабочки не все впадают в
дневную диапаузу. Ты помнишь, когда я поймал парусника на солончаках? В
полдень.
Возразить Тхэну было нечего. Он встал.
- Вьючить долгоносое? - спросил он.
- Не надо, - отмахнулся я и впервые за время экспедиции стал
развязывать красный тюк. Достав оттуда рюкзак, я загрузил в него пять гильз
локальной пространственной свертки и взял лопату. - Бери рюкзак и пойдем.
Тхэн поднял рюкзак, попытался нести его за лямки и так и эдак, но
по-всякому было неудобно, и тогда он, не мудрствуя, взгромоздил рюкзак на
голову. Я рассмеялся и помог ему надеть рюкзак на плечи. Такой способ
переноски, как и все необычное, вызвал у Тхэна бурный восторг, и он долго
по-детски счастливо похохатывал, идя за мной вдоль реки. А потом замурлыкал
нехитрую песенку о том, как мы идем, как солнце светит, как река течет, как
трава растет...
Эта песня в разных вариациях, в зависимости от того, что видели перед
собой глаза проводника, сопровождала меня всю экспедицию. Но, в отличие от
заунывных песен земных караванщиков, ее мелодия была много веселей. Оно и
понятно. Как ни привычна для бедуинов пустыня, но впереди их ждал оазис с
другой жизнью, и они заводили бесконечные песни на одной ноте, чтобы
скоротать путь от одного оазиса до другого. Для Тхэна же вся его знойная
планета была средой обитания, его оазисом с нормальной для пиренитов
пятидесятиградусной температурой. И он пел от радости жизни и своего
неугомонного характера.
Мы прошли километра полтора вверх по течению. Здесь, выбрав небольшой
пригорок, я взошел на него и оглянулся на палатку. Пожалуй, достаточно.
- Копай. Глубина ямы должна быть около метра. - Я воткнул лопату в
землю и смерил взглядом Тхэна. - Ну, тебе по грудь.
Тхэн взял лопату и принялся ее недоуменно рассматривать. Я улыбнулся,
отобрал у него инструмент и показал, как нужно копать. И опять меня ждал
взрыв веселого изумления. Тхэн выхватил лопату и рьяно принялся за дело.
- Рюкзак сними! - фыркнул я.
Тхэн оказался способным учеником. Работал он, как землеройный
автомат, и буквально через десять минут достиг нужной глубины.
- Достаточно, - остановил я его. Похоже, Тхэн настроился прокопать
Пирену насквозь. - Вылезай.
Тхэн выбрался из ямы, и я замерил ее метровой гильзой