"Виталий Забирко. Галактический хищник" - читать интересную книгу автора

вполне осмысленно. Вот только его выражение... Никогда не видел у Тхэна
такого застывшего, холодного взгляда. Если бы он был человеком, я бы
сказал, что его разбил паралич.
Не зная, что делать, я взял котелок, спустился к реке, зачерпнул воды
и, вернувшись, вылил ему на голову. Но и это не помогло. Словно вылил воду
на труп. Вода скопилась в глазницах, и было жутко видеть открытый глаз,
наполовину погруженный в мутную лужицу. Я провел рукой перед лицом Тхэна.
Лужица в глазнице дрогнула, и радужка последовала за рукой. Все-таки я не
ошибся в своем предположении: Тхэн меня видит. Но что с ним теперь делать?
Перетащить куда-нибудь в тень?
Я попытался сложить его раскинувшиеся по земле руки, чтобы было
удобнее тащить тело, однако это оказалось не таким простым делом. Если бы
Тхэн не дышал и не смотрел на меня, я бы подумал, что имею дело с
окоченевшим трупом. Впрочем, и это не совсем верно. Руки, хоть и с трудом,
но все же гнулись, застывая в любом положении, словно у куклы. Вот это было
вообще непонятно. Не по-людски.
Кое-как, с трудом преодолевая сопротивление одеревеневшего тела, я
посадил Тхэна и уже собирался перетаскивать в тень палатки, как вдруг он
забился в моих руках в ужасной судороге. От неожиданности я отпрыгнул в
сторону. Страшно и непонятно заиграли, забугрились с огромной скоростью все
мышцы тела, однако сам он при этом был неподвижен, оставаясь в том
положении, в котором я его усадил.
Судорога прекратилась так же внезапно, как началась. Наконец Тхэн
медленно повернул голову и посмотрел на меня. От его жуткой кукольной позы
и пустого одноглазого взгляда по спине пробежали мурашки.
- Тхэн... - выдавил я.
Он не ответил. Левый глаз смерил меня сверху вниз, и лишь тогда
правое веко дрогнуло, и второй глаз стал медленно открываться. Так же
неторопливо, расслабляясь, опустились руки, чуть согнулась спина, и тело
Тхэна приняло нормальный вид сидящего пиренита. Лишь застывшее лицо и
неподвижный взгляд красноречиво говорили, что последствия непонятного
припадка полностью не исчезли. И неизвестно, когда пройдут.
Около часа я пытался разговорить Тхэна, заставить его сказать хоть
слово. Но все мои ухищрения разбивались словно о глухую стену. Он сидел,
подобно изваянию, вперившись в меня тяжелым немигающим взглядом. Я
чувствовал, что он меня понимает, но то ли не может, то ли почему-то не
хочет отвечать.
В конце концов я оставил его в покое и, поскольку уже начинало
вечереть, принялся готовить ужин. Как я понял, рассчитывать на то, что
Тхэн, как всегда, накормит меня, не приходилось.
Впервые на Пирене я сварил суп из земных концентратов. Пока я ходил
за водой, включал насос и возился у печи, Тхэн, не отрываясь, наблюдал за
мной, не по-человечески поворачивая голову чуть ли не на сто восемьдесят
градусов.
Суп я разлил в две миски. Одну поставил перед Тхэном на землю,
положил ложку, а сам сел напротив и принялся есть из другой.
- Попробуй, - предложил я ему. - Конечно, сублимированный суп
уступает по вкусу натуральному, но столь же калориен.
К моему удивлению, Тхэн осторожно взял миску, потом ложку (никогда до
этого он ложкой не пользовался - обычно ел руками, а юшку выхлебывал через