"Виталий Забирко. Галактический хищник" - читать интересную книгу автора

года, - резюмировал Ай и посмотрел на меня.
Я достал карманный хронограф и прошелся сканером по скульптуре. На
шкале моего анализатора возраст песчаникового изваяния составил ту же
цифру, но плюс-минус сорок восемь лет. Неделю назад было плюс-минус сорок
девять, но это в пределах погрешности. Что же касается сравнения с
показаниями хронографа ионокцев, то наши данные не превышали допустимых
отклонений для приборов различной степени точности. Для столь древней
скульптуры разночтение в определении возраста могло достигать около сотни
лет.
Данные были занесены в экспертный протокол, являвшийся неотъемлемой
частью договора, и подписаны всеми присутствовавшими. Затем договор
подписали Броуди и Тотт Мальконенн, раймондец торжественно передал мне
скульптуру, я водрузил ее на подставку, накрыл колпаком и поместил в
переносной сейф. После чего Броуди закрыл сейф и опечатал его.
В общем, как я и говорил, рутинная процедура, которую не скрасил и
обязательный ритуал завершения сделки - шампанское (предвидя это, мне
пришлось, подлетая на яхте к вилле Мальконенна, снять запрет на
предоставление алкогольных напитков). Хейриты, находясь на службе, не пили,
прагматичные ионокцы хоть и выпили, но все с тем же беспристрастным видом,
б.ез удовольствия, отдавая должное чуждой для них традиции, и не более
того. Я сделал вид, что пригубил шампанское (по медицинским показаниям, мне
еще пару дней следовало воздержаться от алкоголя, да и потом, во избежание
отторжения жабр, употреблять умеренно), и сел в кресло, вертя бокал
пальцами, как бы в ожидании светской беседы. Удивил Мальконенн - он поднес
бокал ко рту, понюхал, поморщился и пить не стал, возвратив бокал на столик
с сумрачным видом. И я внезапно понял, что вовсе не мои строгие
предупреждения подействовали на него - крелофонист находился в крайней
степени через силу сдерживаемого возбуждения. Никак не мог дождаться, когда
все закончится. Слишком многое он поставил на карту, чтобы играть
благодушную роль маститого коллекционера.
Один Броуди излучал прекрасное расположение духа. Произнес спич во
славу земного искусства, не забыв при этом отдать должное владельцу
скульптуры Нэфр'ди-эт, любезно предоставившему ее для выставки на Раймонде.
Выпив, раймондец пустился было в восторженные разглагольствования на тему
"ars longa, vita brevis" (1) и о том, как любят на его родной планете
искусство Земли, но, наткнувшись на более чем холодное восприятие,
стушевался, скомкал речь и стал прощаться. Еще раз поблагодарил
Мальконенна, пожал ему руку и, заметив, что я продолжаю сидеть в кресле,
повернулся ко мне.
1 Искусство вечно, жизнь коротка (лат.).

- Надеюсь, вы не надолго задержитесь? - спросил он.
- Минут на пять, не больше, - заверил я. - Кстати, если вас не
затруднит, пусть киберы погрузят на катер мой багаж. Три баула стоят на
причале.
- Какие могут быть разговоры! - воссиял улыбкой Броуди. - Непременно.
И опять меня кольнула его улыбка, почему-то показавшаяся неискренней.
Чересчур оживленно вел себя Броуди, слишком восторженно, почти на уровне
экзальтации, и от этого был похож на марионетку из кукольного водевиля,
которую дергают за невидимые ниточки, заставляя ни к месту улыбаться,