"Виталий Забирко. Галактический хищник" - читать интересную книгу автора

пауков, а на Marope-IV отведать круто перченные коконы панцирных
живоглотов.
Беседа как-то не клеилась, консул был явно расстроен моим завтрашним
отлетом и, похоже, не мог найти темы для разговора. Я ему не помогал.
Заводить близкое знакомство я не собирался. Кто он мне? Так, случайный
попутчик в поезде жизни.
Внезапно Ниобе встрепенулся и уставился на экран Галактического
вещания во все глаза.
- Слушайте, а ведь это о вас! - воскликнул он.
Я посмотрел на экран. Действительно, в блоке новостей показывали мое
интервью недельной давности, которое я дал корреспонденту программы
"Загадки и тайны Вселенной" в космопорте "Весты".
- Господин Бугой, - тараторил корреспондент, - насколько нам стало
известно, вы направляетесь на Пирену, чтобы поймать млечника. Как велика
вероятность, что вам это удастся?
- Весьма велика, - лаконично буркнул я с экрана.
- Но, по данным биологов, в этом секторе Галактики млечники до сих
пор не встречались. На чем основывается ваша уверенность?
- На моих личных исследованиях.
- Вы не могли бы коротко рассказать о них нашим зрителям?
- Нет, не мог бы. Это профессиональная тайна.
Корреспондент не растерялся. Тот еще пройдоха.
- Простите, но это не праздный интерес. Профессор Могоуши утверждает,
что ваша экспедиция на Пирену для поимки млечника - чистой воды фикция.
Пройдоха знал, чем меня зацепить.
- Бред, - отрезал я.
- Это вы о высказывании профессора? - ехидно поинтересовался
корреспондент. Для этих стервятников нет ничего аппетитнее, чем стравить
между собой старых недругов.
- Нет, я вас просто поправил. Это профессор назвал мою экспедицию не
фикцией, а бредом.
- И чем вы ему можете возразить?
- Ничем. Я ни с кем не собираюсь вступать в полемику. Я сам выбирал
маршрут экспедиции, поэтому чужое мнение меня абсолютно не интересует. Я
верю в свою звезду. О том же, кто из нас прав, мы поговорим после моего
возвращения.
Кадр сменился, и я увидел на экране все того же корреспондента,
беседующего теперь уже с профессором Могоуши. Как всегда, Могоуши больше
растекался мыслью по древу, пространно повествуя о своей коллекции
экзопарусников и о том, как он их добывал, чем отвечал на вопросы
корреспондента о целях и задачах моей экспедиции. Корреспонденту удалось
пару раз вклиниться и все-таки заставить Могоуши высказаться в мой адрес,
но, честное слово, лучше бы он этого не делал, потому что профессор вылил
на мою голову очередной ушат помоев. Это и понятно - моя коллекция
экзопарусников превосходит его коллекцию и по количеству, и по качеству, и
по широте охваченных регионов. Кроме того, в моей коллекции около сотни
уникальных экземпляров, а в его - лишь два десятка. Для честолюбивого
Могоуши я был бельмом на глазу. Но больше всего профессора бесило то, что
ни в одном интервью, ни в одной статье я никогда не упоминал его имени.
Будто профессора эстетической энтомологии Могоуши вообще не существовало.