"Виталий Забирко. Переступи порог" - читать интересную книгу автора

переходной камеры не наблюдается, и Природин разрешил отдраить люк. Стенли
сразу оставил контейнеры, молча отпихнул Збигнева в сторону и взялся за
штурвал люка. Он долго возился - штурвал почему-то плохо поддавался, -
пыхтел, скрипел зубами, но, наконец, открыл. Открыл с трудом, будто в
переходной камере кто-то сидел и упорно мешал ему, но он таки пересилил; и
тотчас из корабля с противным свистом вырвалась порция воздуха.
Природин поёжился - давление в корабле ощутимо упало.
- Снова упало... - сдавленно просипел Стенли. Он ткнул согнутым
пальцем в манометр, и Природин увидел, что у него сильно дрожат руки. - С
каждым разом, как я сюда прилетаю, давление у них там все меньше и
меньше... - Стенли сглотнул и во всю ширь распахнул люк. За переходной
камерой стал виден открытый люк в тамбур станции. - Пап-п... пойдем? -
заикаясь спросил он.
В тамбуре станции было холодно, термометр на стене показывал плюс
девять по Цельсию, разреженный воздух казался пресным и застоялым, будто на
станции никто не жил. У бортов громоздились штабеля контейнеров с
продовольствием и воздухом: у левого борта пустые, у правого - полные.
Природин пробежал по ним глазами, посчитал и удивился. Только кислорода
здесь было минимум на два года. Экономили они, что ли? Не дышали?
Стенли отстранил Природина и зашагал вперёд, балансируя на магнитных
подошвах по стальной полосе. Там, где тамбур переходил в кольцевой коридор,
к полу клейкой лентой был прикреплён большой пакет. Стенли остановился и
уставился в него тяжёлым взглядом. Лицо у него в этот момент стало старым и
осунувшимся, уголки губ непроизвольно подёргивались. Он долго стоял и
смотрел, затем нагнулся, оторвал пакет от пола и прямо так, с липкой
лентой, засунул за ворот комбинезона.
- Это как рейс молочного фургона, - угрюмо сказал он. - Бутылки с
молоком - под дверь, пустые - в фургон. А хозяева... - Стенли замолчал и
закусил губу. - Хозяева считают дурным тоном встречаться с молочником...
Он поднял больные, слезящиеся глаза и увидел, как Збигнев, сморщив
нос, с апломбом осматривает тамбур. Американца перекосило, как от пощёчины,
уголки губ снова начали подёргиваться.
- Пану не нравится? - играя желваками, спросил он.
Збигнев повернулся и посмотрел прямо в глаза Стенли. Кровь шляхтичей
наконец взыграла в нём.
- Что вы хотите этим сказать? - официально спросил он побелевшими
губами.
- Послушайте, - снова вмешался Природин и положил руку на плечо
Сбигнева. - Мы прилетели сюда вовсе не для того, чтобы сводить личные
счёты. Оставьте это до возвращения на Землю. А сейчас давайте работать.
Стенли по-прежнему продолжал играть желваками и испепелять взглядом
Збигнева. Тогда поляк первым отвёл взгляд, отвернулся и полез обратно через
переходную камеру на корабль.
- Пшечек... - прошипел ему вслед Стенли.
Природин зябко повёл плечами. "Только психологической несовместимости
нам как раз и не хватало", - подумал он.

Двое суток они выгружали контейнеры с корабля и закрепляли их в
тамбуре станции. С последним блоком контейнеров пришлось повозиться, так
как кронштейны в верхнем ряду были варварски скручены у самого основания.