"Святослав Задерий. Дети равновесия " - читать интересную книгу автора

другой стороны, как не писатель, не музыкант, не поэт? Майк там занимался,
ко всему прочему еще тем, что пил портвейн, встречался с друзьями и играл в
преферанс. Он вообще был очень обаятельный человек. Панкер представил меня
Майку как Алису. Мы принесли ему портвейна, любимого Майковского напитка.
Посидели, потом он позвонил своей жене. Говорит: я здесь сижу, все в
порядке, работаю. Как я понимаю, она услышала голоса и спросила его: а с кем
ты там? Он отвечает: с Панкером и Алисой. Нет, говорит, Алиса - это не
женщина, это мужчина... Что ты, мол, это не гомосексуализм, это психология.
В общем, отмазался от жены по полной схеме. И с тех пор я стал некоторым
образом его крестником - потом это прозвище стало расходиться все шире.
Майк был фантазер, вообще - добрейший, обаятельнейший человек. То, что
с ним случилось, я до сих пор не понимаю. Обстоятельства его смерти так и
остаются во многом загадочными. С Цоем, по крайней мере, все понятно если не
по сути, то по форме - как все случилось. У Майка все было почти так же, как
с Жорой Ордановским. Тот, как известно, просто исчез, не оставив никаких
следов.
Впервые с Костей Кинчевым мы познакомились в мужском туалете
Ленинградского рок-клуба. Ко мне подвел его Панкер и представил как своего
знакомого из Москвы. Он был симпатичный мальчик с пронзительными
угольно-черными глазами, с челочкой, ниспадающей на нос и с точечкой на
кончике этого носа. Я не обратил на него никакого внимания - ну, приятель и
приятель. Бог с ним. Второй раз он возник уже тогда, когда Панкер мне сказал
про него: Костя поет хорошие песни, мы ездим с ним в Сливянку... или
Славянку... станция такая есть на юге... у Панкера надо уточнить... не
помню. Так вот, говорит, не мог бы ты помочь ему записаться? Ну, я говорю, -
наше дело - пыхнул и пошел вперед. Бог придал нам силы, Панкер согласился на
все условия, - короче, мы встретились во второй раз уже у церкви... не помню
названия церкви - та, что у Летнего сада. Там Панкер работал в театральном
институте звукооператором - и он привел нас в свой театральный институт.
Пришел Заблудовский Андрюша, Балашов - "секретовцы". Сели. Мне Костя пропел
свои песни, я говорю: ну - что... ребята, я вам покажу как и что. Наметили
приблизительные аранжировки. да они сами - великолепные музыканты, мгновенно
схватили все. Костя играл на банке... Записали мы первую песню "Доктор
Франкенштейн" - потом туда-сюда - и получилось так, что вошли мы встудию в
два часа дня, а вышли в два часа ночи уже со сведенным альбомом. В конце
записи Панкер прыгал от радости - а он такой толстый, массивный... большой
холодильник с черными зипперами по всему телу. В общем, было замечательно.
Поэтому мы решили назвать этот альбом "Нервная ночь" - я придумал название,
поскольку название-то какое-то должно быть, раз группа создалась. А так как
меня Костя постоянно "подлечивал" - то от Франкенштейна и перешло к нему
то... некое состояние - докторское. Так он стал доктором. Шел 84-й год.
Состав "Алисы" сложился тогда, когда моя группа "Хрустальный шар" ввиду
женитьбы гениального гитариста Вовы Кровавого разошлась. Вова был
действительно гениальный гитарист, мог играть как угодно - на голове, стоя
"мостиком", и так далее. Мы играли, я считаю, достаточно хороший хард-рок,
такой сексуальный, подвижный. Прозвище "Кровавый" произошло оттого, что
однажды они с ребятами военную форму набили соломой, облили красной краской
и оставили в парадной. Проходившая мимо старушка, говорят, увидев это,
умерла от сердечного приступа. Но потом он женился, жена увезла его с собой,
и у меня группа без основного гитариста несколько растеклась. Ко мне подошел