"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

- А так, чтобы я пропал, ежели оно не так!
Тут, наверное, настало время раскрыть попутно одну тайну Положая. Он
считал себя очень хитрым. Хитрее всех. А чтобы никто не превзошел его в
хитрости, он скрывал это свое качество всячески, как только мог. Так часто
дурак считает себя самым умным и всю жизнь остерегается обнаружить хотя бы
капельку разума, в конечном итоге умирая совершеннейшим дураком, как для
людей, так и для самого себя.
А Положай получил возможность проявить свою хитрость на деле, случай,
пожалуй, единственный в жизни, поэтому не воспользоваться им было бы
просто грешно. При всей своей лености, он мгновенно оценил все выгоды,
которые дают Немому свободные странствования, и точно так же мгновенно
представил этого странного, нечеловечески сильного увальня прикованным к
мосту.
Поэтому Положай отважился на то, чего никогда не делал, - оставил
мост на своего напарника и изо всех сил бросился ко двору Воеводы,
всячески выказывая свою торопливость, что могло бы показаться весьма
комичным для любого из мостищан, которые знали ленивую неповоротливость
Положая. А если бы они еще увидели, как Положай время от времени
оглядывается и с видом заговорщика подмигивает Немому своим
удивленно-страждущим глазом, то и вовсе покатились бы со смеху над такой
неестественной живостью и услужливостью своего слобожанина. Но Положай не
заботился о том, встретится ли ему кто-нибудь из мостищан, поднимет ли его
на смех или же разгадает его хитрость. У него теперь была одна лишь
забота: заманить Немого в западню, в подневольную жизнь.
И то сказать! Родиться и прожить всю жизнь в слободке возле моста,
простоять на мосту до самой смерти, не двигаясь с места, тогда как мимо
тебя непрерывно идет и идет куда-то люд, торопится по делам, удирает от
погони, гонится за зрелищами и мечтами, просто прогуливается, вбирая
взглядами все чудеса белого света, - в человеческих ли это возможностях? И
не взбунтуется ли в конце концов человек и не пойдет ли куда глаза глядят,
лишь бы только сорваться с опостылевшего места и удовлетворить хотя бы
частично извечную тягу к странствиям, заложенную в человеческой душе со
дня рождения? Однако нет. Мостищане сохраняли верность своему месту;
кажется, не бывало случая, чтобы кто-нибудь из них поддался соблазну и,
как говорится, сорвался с места. Сказано уже, что здесь придерживались
убеждения, согласно которому человек должен твердо стоять на своем месте,
а следовательно - на одном месте, оставляя на долю других, неустроенных и,
видимо, очень несчастливых, бездомность и мытарства по белу свету. Да и
кроме того, когда стоишь вот так на скрещении всех дорог целой земли,
когда проходят мимо тебя не только тысячи людей, а проходит и время, и
пространство словно бы движется, то кажется тебе, будто ты и сам
трогаешься с места, а вместе с тобой - твой мост, твоя река, твои берега,
твоя земля и небо твое с солнцем, луной, звездами, и ты - счастливейший
человек среди сущего, потому что никогда не расстаешься с тем, что
является таким родным и бесценным для тебя.
Но опять-таки все это могло касаться только Положая и ему подобных,
то есть мостищан, людей исключительных, определенных для этого места как
бы самим богом. А если вот так взять и задержать здесь человека вольного,
у которого все родное - с ним, как вон тот ребенок на руках? Что тогда
произойдет? В своих хитростях Положай простирался так далеко, что мог