"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

Возьми у него дитя, а он пускай поднимет того, с конем.
Положай начал беспорядочно размахивать руками, подмигивать Немому,
тот наконец понял, чего от него хотят; быть может, при других
обстоятельствах не захотел бы подчиняться, но тут, наверное, ему тоже за
это короткое время опротивел Шморгайлик, поэтому он весьма охотно отдал
ребенка Положаю, шагнул к Шморгайлику, быстро наклонился, подхватил снизу
на свои плечи его кобыленку, оторвал ее от земли и понес вместе со
Шморгайликом к Воеводе.
- Ой-ой-ой! - завопил прислужник Воеводы. - Ой, убил! Ой, смерть моя!
А Мостовик криво улыбнулся, и усы его расправились, словно бы даже
помолодели.
- Отведи его в хижину Гримайлы, - велел Шморгайлику.
- К Гримайле? На воеводский двор? - ушам своим не поверил Шморгайлик.
- Кому говорят!
Незадолго до этого умер у них Гримайло. Был самым сильным из
мостищан, превосходил даже Положая, дикий, мрачный человек, он прожил
долгую одинокую жизнь, не имел никого из родных, был верен Воеводе, как
пес, всем казалось, что существует он здесь точно так же вечно, как и сам
Мостовик, и будет существовать тоже вечно, но вот обрушились на Гримайлу
какие-то неведомые тяжкие хворости, не помогли никакие зелья, ни свежая
кровь убитого зверя, в скором времени свалился он и умер на Воеводином
дворе, в своей хижине, поставленной для него, - собственно, Гримайло и не
умер, потому что в Мостище люди ведь не умирали, а бесследно исчезали, вот
так исчез и Гримайло, полетел, словно птица в теплые края, был и нет,
осталась только на Воеводском дворе добротная хижина, рубленная из крепких
дубовых бревен, а изнутри по стенам и потолку обитая, будто золотой
чешуей, сосновой, в светлой смоле, дранкой.
И вот - Мостовик берет пришельца и сразу же в хижину Гримайлы! Было
чему удивляться Шморгайлику, который жадно поглядывал на эту хижину сам,
прикидывая, какую подлость надобно сотворить ему супротив мостищан, дабы
сподобиться от Воеводы этого подарка. Но даже и Положай, который своей
незаурядной хитростью заманил Немого к Воеводе, тоже не мог опомниться от
удивления, шел к мосту, чесал голову под шлемом, бормотал:
- Ну и ну!
Да и сам Воевода при других обстоятельствах не допустил бы к себе
постороннего человека, не стал бы нарушать извечный порядок, но после
смерти Гримайлы в незыблемом кольце его окружения образовался такой
заметный разрыв, что Мостовик возжелал как можно скорее его восполнить - и
вот сама судьба послала ему пришельца, который мог заменить покойного
Гримайлу и силою, и верностью, наверное, еще большею, потому что от
бессловесного только и жди что верности и преданности.
Вот только ребенок. У Воеводы никогда не было детей, он относился к
ним как к страшному злу, терпел их только потому, что вырастала из них так
или иначе замена тем мостищанам, которые перекочевывали из повседневного
бытия в черную и вечную неизвестность, вот почему он решил стерпеть и
девочку Немого. Тем более что в Мостище девчат почему-то рождалось меньше,
чем хлопцев, и уже возникла угроза, что вот-вот могут начаться раздоры
из-за женщин, а этого допустить Воевода не мог. Так пускай и эта маленькая
девочка тоже будет отнесена к дарам судьбы, а может - и к божьим.
Кроме того, детей Мостовик допускал в ограниченный свой мир, чтобы