"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

- Сказано так: <Как осетр царствует над всеми рыбами, так Воевода
стоит над мостом и его людом>.
Воевода улыбнулся, желтым отблеском сверкнули его глаза. Трудно было
понять - от удовольствия или от злости. Стрижак завирался все глубже и
безнадежнее, но уж что будет, то и будет. А Воевода хищно улыбался, потому
что благодарен был судьбе, а еще потому, что ненавидел весь людской род.
Ибо недостаточно человеку, хотя и особому, иметь под рукой свой мост.
Находятся время от времени среди бояр и воевод такие, кто зарится на это
добро, да и князья-однодневки докапываются, есть ли у тебя привилегия.
Намекал, что есть. Распространял слухи о грамоте извечной, от самого
Мономаха списанной. Уж где и как достал эту грамоту и он ли или его
предшественники - об этом молчок. Грамота есть - вот и все! Но пока она
лежит в ларце - грамота молчит, а нужно бы поставить человека с грамотой в
руках - и чтобы прочел складно и толково. И тогда умолкнут все крикуны
навеки.
Да только где же взять умелого чтеца? Трудно Воеводе с людьми. Не из
кого выбирать, некого подбирать. Скольких уже испытывал на грамоте сей, и
все ему торочили о каких-то карасях и лещах, да о пшене и репе, а он хотел
услышать совсем другое! И уж если послала тебе судьба человека желанного,
так хватай его обеими руками, а то если потеряешь, так навсегда.
- Хочешь мне служить? - без обиняков спросил Мостовик Стрижака.
Тот искоса взглянул на желтолицего Воеводу, мгновение подумал, мигнул
глазом, сказал - то ли хозяину, то ли в кружку с медом:
- Могу.
Потом, когда Воевода, считая уже и этого причисленным к своему стаду,
встал, Стрижак торопливо добавил:
- А могу и нет.
- Будешь иметь здесь все, - пообещал Воевода, пересиливая себя,
потому что никогда никому не обещал ничего, - а от тебя - лишь молитва. По
каждому случаю - своя молитва к святому Николаю.
- Негоже, - сказал Стрижак.
Воевода насупился:
- Что негоже? Сказано: все будешь иметь. Дом тебе поставят возле
двора, к воеводской трапезе допущен будешь, поставим церковь в честь
святого Николая, и отпишу ей десятину, как заведено.
- Не обесценивай, чего сам не имеешь, - важно произнес Стрижак. -
Молитва - вещь дорогая, и никогда чрезмерно. Ибо что в мире самое дорогое?
Золото? А какое золото знает человек? Кованое? Платаное? Прутовое,
пряденое и пареное - вот и все. А молитва, сам согласен, - на каждый день
и на каждый случай, и каждому делу новая и своя. Сказано же: <От плода уст
своих человек насыщается добром, и воздаяние человеку - по делам рук его>.
И еще сказано у премудрого Соломона: <Уста правдивые вечно пребывают, а
лживый язык - только на мгновение>.
- Зовешься как? - прервал Мостовик его тираду.
Другого такой неожиданный поворот разговора сбил бы с толку, но не
Стрижака.
- Человек может зваться всяко. Вот я переночевал здесь лишь одну
ночь, а уже нарекли меня словозлобные твои прислужники Стрижаком.
- До этого как звали?
- Был Екдикий в честь мученика севастийского из сорока святых. Но