"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

тридцать первого от сотворения мира: <Се лютая година наступила. Уже бяше
божьего гневу не противитися: недоумение бо и грозу, и страх, и трепет
наведе на ны за погрешения наша. Приидоша языца незнаемая, безбожные
моавитяне, рекомые татары>.
Посланные своим далеким и могучим, наверное, ханом татаро-монголы
разгромили непобедимое Хорезмское царство, прошли Кавказские горы, не
вступая в серьезные стычки с мужественными грузинами, внезапно напали на
половецкие станы и рассеяли ханов с их дикими всадниками по степям, сами
еще более дикие, чем половцы, значит, и еще более страшные.
Тогда половецкий хан Котян направился в далекий Галич к своему зятю
Мстиславу Удалому и уговорил его собрать русских князей против новой и
страшной силы чужеземной.
В Киев съехались князья с тремя Мстиславами во главе: Киевским
Мстиславом Романовичем, Галицким Мстиславом Мстиславовичем и Черниговским
Мстиславом Святославовичем. Половцы дарили князьям коней, верблюдов,
буйволов, невольниц, а чтобы окончательно преодолеть княжеские колебания,
хан Котян произнес там свое краткое и мрачное предсказание, которому, к
горечи и беде, суждено было сбыться: <Если не поможете нам, то сегодня мы
будем посечены, а завтра - вы>.
Князья недолго ряд держали, без проволочек и приготовлений особых,
быстро вышли за Днепр, углубились в степи и на речке Калке встретились с
монголо-татарами. Вышло так, что половцы почему-то то ли задержались, то
ли умышленно бежали и не все князья своевременно дошли к месту битвы,
ордынцы, подговорив себе в подмогу бродников, разбили русское войско,
захватили в плен многих князей во главе с Мстиславом Киевским, связанных
ремнями, положили их вповалку, а сверху накрыли досками, на которых
расположились вместе с бродниками пировать, и князья погибли позорной,
нечеловеческой смертью, задавленные пирующими врагами, которые пили над
ними кумыс, ели вареную баранину, слушали диких своих певцов, похваляясь
своими подвигами.
Горе и печаль обрушились на Русскую землю, плач и стон стоял
повсеместно по убитым и уничтоженным воинам, о князьях же, раздавленных
врагом жестоко, подло и позорно, молвилось без конца с горечью, вздохами и
страхом, потому что такая гибель владетелей предвещала еще более страшное
бедствие.
Жили тогда в таком страхе, что смерть не считалась самым великим
злом, зато честь и достоинство человеческое ставились даже выше смерти, в
сохранении достоинства утверждалась неистребимость людская; в том же, как
ордынцы расправились одним махом чуть ли не со всеми князьями земли
Русской, усматривалась великая утрата достоинства целого народа и
унижение, из которого никто не знал, как найти выход.
Если бы речь шла о смерти одного какого-нибудь князя, о поражении его
в битве с врагом, пусть и не очень значительным, но уважаемым за силу и
доблесть. Бывали смерти не очень и почетные, даже бессмысленные, об этом
молвилось и теми, кто шел и ехал через мост, и самими мостищанами, которые
собирали вести отовсюду, но все же эти вести были не такие, как с берегов
Калки.
Скажем, когда был убит князь Роман Галицкий. Пошел, не подготовившись
как следует, на польского князя Лешка Белого, но под Завихостом на Висле
встретил его воевода мазовецкий Кристин и столкнул в реку всю дружину