"Павел Загребельный. Смерть в Киеве (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

С У З Д А Л Ь

Киев был полон мягкого сияния. Оно лилось сверху, со спокойного
осеннего неба, высоко вознесенного над киевскими горами, снизу навстречу
ему поднималось сияние зеленое, а между зеленым и небесно-голубым тихо
струилось-переливалось золото соборов, легко ложилась между ними первая
желтизна листьев, это мягкое свечение словно бы проникало в душу, и
невольно казалось, будто и сам ты, входя в этот город, становишься
бессмертным.
Но Дулеб хорошо знал, что за этим спокойным сиянием неистребимо стоит
свежее напоминание о смерти, случившейся в Киеве, - поэтому въезжал он в
город без радости, а если бы имел возможность выбирать, то, наверное,
охотнее отряхнул бы на город прах с ног своих по обычаю апостольскому, чем
отправился по улицам, где еще неделю назад тащили тело убитого князя
Игоря.
Дулеб не был апостолом, он был всего лишь княжьим лекарем
приближенным, получил неожиданную власть не только над плотью князя, но и
над его душой, и случилось так, что великий князь киевский Изяслав
Мстиславович поставил Дулеба выше всех довереннейших бояр, воевод и
тысяцких. И когда в походе против черниговских князей пришла вдруг весть
об убийстве Игоря в Киеве, Изяслав тайно послал Дулеба гнать след в этом
тяжком и кровавом деле.
Дулеб въезжал через Софийские ворота. Был утомлен и хмур, сияние
киевское словно бы и не касалось его, зато щедро проливалось оно на
Иваницу, который с надлежащим почтением к своему хозяину ехал чуточку
позади, был, как всегда, беззаботно-улыбчивым, светел лицом и поражал
каждого встречного несказанной чистотой своего взгляда.
Еще раньше они проехали Подольскую торговицу - это последнее
печальное пристанище мертвого Игоря, куда привезли его после убийства с
Горы на простом одноконном возу, - затем окуривались дымами Гончаровки, в
нарочитой неторопливости пробирались сквозь смрад Кожемяк, - Дулеб выбирал
самые нищие, самые грязные улочки нижнего Киева, так, словно бы стремился
хотя бы этим искупить смерть князя. Иванице же всюду было одинаково, он
точно так же сиял чистотой глаз своих повсюду, никакая печаль не донимала
его, да и ничто на этом свете, казалось, не могло омрачить его ясную душу.
От Софии Дулеб повернул коня по той дороге, по которой тогда должна
была лететь разъяренная толпа киевлян с намерением вытащить князя Игоря из
монастыря святого Феодора и свершить над ним свой суд - скорый и неправый.
Все указывало на то, что Дулеб вот так проедет через мостик перед воротами
в старый Владимиров город, возле монастыря святого Феодора и Мстиславова
княжьего двора, затем на Бабьем торжке придержит коня и, не заботясь о
том, едет за ним Иваница или нет, повернет назад, чтобы проследить еще раз
смертный путь князя Игоря, теперь уже не в обратном, а в истинном
направлении, и быть может, пережить этот путь или же найти на нем начало
следов, которые со временем он должен распутать до конца.
Собственно, Дулебу и незачем было кружить по этому кругу смерти. Он
мог бы потом пустить по нему самого Иваницу, хотя тот, при всей своей
видимой беззаботности и привычке не вмешиваться в дела своего хозяина, уже
и так увидел все, что и должен был увидеть. Обо всем остальном не
беспокоился: знал, что все вести, явные и тайные, сами придут ему в руки