"Павло Загребельный. Капитан Шопот" - читать интересную книгу автора

сутане. В Яремином роду не было никогда ни одного лысого человека. Когда он
сказал об этом сыну Божка Ростиславу, который учился вместе с ним, Ростик
хмыкнул: "Потому что твои предки не занимались умственным трудом! Были
всегда темным быдлом, глупым и ограниченным!" Получалось, что инспектор
должен быть самым умным, раз он отсвечивает голым теменем. Но в чем же был
его великий ум? Отец инспектор всегда ходил с палкой в руках и больно стегал
по ладоням, по пяткам, ниже пояса за малейшую провинность. Чтобы палка не
так приставала, хлопцы натирали ладони канифолью, воруя ее из запасов Божка,
тогда Божок свирепствовал особенно яростно и стегал своим смычком кого
попало. Удивительный смычок: он никогда не ломался, будто сделан был из
железа.
В детстве Яреме часто хотелось умереть. Он считал это самой лучшей
платой за все обиды, причиненные взрослыми. Некоторое время спустя намерения
Яремы подверглись изменениям. Он мечтал вырасти и носить туфли большого
размера, потому что с ног начиналась у человека сила. Он не раз убедился в
этом на примере толстоногих хлопцев. А потом его охватило единственное
желание: бежать из иезуитского патроната. Куда бежать? Куда угодно. В горы,
в леса, к черту в зубы. Подговорил еще троих подростков. Станут бродягами,
опришками, метнутся в Америку, в Австралию... Свет широкий - воля! Один из
них испугался, не выдержал, покаялся на исповеди. И хотя тайна исповеди
гарантирована всеми церковными правилами, в тот же вечер о намерении четырех
наглецов знала вся семинария, и состоялось над ними тор жесте емкое
судилище, возглавляемое самим отцом ректором. Мрачными воронами возвышались
над несчастными беглецами черносутанные фигуры наставников, падали
непонятные латинские слова осуждения и проклятий. А потом резкий голос отца
инспектора, адресованный закоперщику Яреме Стиглому, свел всю
торжественность на нет, возвратил заблудшие души на грешно-трагическую землю
реальности: "Снимай штаны!" Ему было не так больно, как немилосердно жег
стыд. С тех пор возненавидел иезуитов, возненавидел Божка, инспектора,
ксендза, проректора, ректора. Ждал, когда может отомстить. Жажда мести не
пропала с годами. Даже тогда, когда за выдающиеся способности переведя его в
новицитат в Рим, где он должен был стать священником, полноправным членом
ордена...
Полтора десятка лет выбивали из него все человеческое, чтобы стал он
безропотным слугой ордена, чтобы хоть немножко приблизился к тому высокому
идеалу, который открылся некогда преподобному Игнатию Лойоле, после его
мистического пребывания в гроте Манреза. Обливаясь слезами, написал тогда
святой Лойола "Духовные упражнения" и "Правила скромности" для членов
будущего Товарищества Иисусова. Жестокие правила. Человек лишается права на
малейшие самостоятельные действия. Все делается только с разрешения
начальника. Думать можно лишь о "вечных" истинах. Например, об искуплении
грехов. Рисовать в своем представлении картины ада, переживать адские муки,
обливаясь слезами, как Игнатий Лойола. В новицитате запрещено все, кроме
установленного навсегда сурового ритора. Только примитивнейшие акты. Ходить,
молиться, мыть полы, перебирать четки, плести власяницы, читать написанные
узколобыми дураками жития святых (даже евангелие было бы здесь высокой
поэзией!), выслушивать и повторять только общие места, дежурить на кухне,
прислуживать в трапезной (иезуиты - от самых младших до самых
высокопоставленных - всегда ели много и вкусно, тут никогда не жалели
средств на пищу, ибо в ней усматривали залог крепкого здоровья, а здоровье у