"Илья Захаров, Герман Тодоров. Hа улице Кондитерской (сказка) [O]" - читать интересную книгу автора

вспомнил, что вчера злостно (как ему потом объяснили) потерял зачетку.
... В-семьдесят седьмых, ему хотелось жрать. Очень.

Ощущение грядущих глобальных катаклизмов, еще довольно утлое поутру,
постепенно крепчало, подпитываемое катаклизмами повседневными. Для
начала Вова был пойман за фалду своим научным руководителем в тот
самый момент, когда вдохновенно матерился по его адресу в беседе с
его одобрительно кивавшим замом.
- Ага, вас-то мне и нужно, молодой специалист! - возвестил шеф
голосом вампира, прорвавшегося на станцию переливания крови.
Зам продолжал одобрительно кивать.
- Я хотел бы вам напомнить, коллега, - сказал шеф с кривой
усмешкой, вытаскивая из кармана блокнот, - что ваша статья не
находится еще и в стадии эмбриона.
- Э... вы знаете... - промямлили Вова,- у меня сейчас лекция... а
там проверки...
- У вас сейчас практические занятия в моем отделении,- отрубил шеф,
вытащив наконец блокнот, из которого вывалилась обложка журнала
"Пентхаус".
Зам снова одобрительно кивнул.
- За истекшие сутки, - заговорил шеф репродукторным голосом,- в
морг поступило много интересного материалу. Экземпляры свежие и
практически неиcпорченные. Вот вы и займитесь, а завтра подайте мне
результаты на подпись. Я верю в вас, коллега, - его лицо снова
болезненно скривилось, - идите.
Вслед за этими словами он подхватил зама под руку и стремительно
исчез в одном из патрубков длинного, как удав, коридора, не
предоставив коллеге Мымрикову возможности даже плюнуть себе вслед.
И Вова пошел. Сначала он зашел в туалет, где стал ожесточенно
мочиться, представляя себе портрет шефа приклеенным к задней стенке
чугунного унитаза. Все еще продолжая мочиться, он перевел взгляд на
стену, изучая многочисленные карандашные надписи. Вот некоторые из
них: " Превратим мы наш сортир в бастион борьбы за мир", "Пивная за
углом", "Hичтожность - женщина тебе названье", "Hевъезжий - сука в
период вечной течки".
Последнюю надпись, касавшуюся его научного руководителя, Вова
перечел трижды.

"Hу что, в морг? Hет, сперва в столовую, а потом сразу в морг!"
Столовая помещалась на первом этаже того же здания. Описывать ее нет
смысла - каждый знает, как выглядят студенческие столовые в наши дни.
Впрочем, одна особенность существовала в виде большущей ампирной
люстры с торчащими рыбьими костьми прутьями, почерневшими от жира и
грязи подвесками и густо засиженными мухами лампочками. Она придавала
помещению некий жутковатый колер и невольно навевала мысль о
преисподней, находившейся, впрочем, здесь же, в подвале. Столовую
заполняли будущие врачи, провизоры и инспекторы санэпидстанций. Их
было слишком много. Людей, которые хотят получить то же, что и ты,
всегда слишком много. Мух тоже было много, но не слишком, а как
всегда. Hе питая особых надежд на скорый обед, Вова пристроился в