"Борис Зайцев. Аграфена" - читать интересную книгу автора

ночь выпадала лунная, голубело и там, в тихо сверкающем снеге; таинственное,
слышное только ей одной, наполняло тогда квартиру и город; вспоминалось о
далеких днях-любви и невозможности, и хотелось сесть в этой светлой ночи в
волшебные сани, унестись по белеющим полям вместе с тем, который...
В кухне спала Аграфена; барыня, подходя к двери, улыбалась на нее;
иногда даже смотрела по нескольку минут. "Знала она или не знала такое?" И
вдруг ей казалось, что она прозревает одним взглядом в жизнь этой Аграфены,
и остро, подробно видит, что дано ей испытать, испить и пережить.
Тогда она ходила подолгу с грудным из угла в угол, погружаясь в лунные
колонны и выходя из них, и седая печаль повивала ей голову: печаль,
ровесница самому миру.
Ветры подули, потекли снега, мощный и веселый дух ходил над землей,
трубя и играя. Масленица была пышная, с роскошными лужами на улице,
весенними ночными бурями и дождями. Не могла уже Аграфена быть монашкой
зимней; бурно закипало по ночам сердце, томилась она и заплакала даже
раз-ручьями, неизвестно о чем.
Но судьба ей была дана: в те же дни встретилась она с кучером Петькой,
только что попавшим сюда на службу. Он был молод, черноус и остр. На дворе
его боялись и не любили; очень больно умел сказать, сплевывал гениально, и
когда мчался в санках на Звездочке, глядеть дух занимало.
Аграфена так и зевала на него раз, когда он въезжал домой на взмыленной
лошади, а он цыкнул, ловко перебрал вожжой, чтобы не задавить, и прорезал у
самых ее ног, так что шарахнулась даже в подъезд.
- Эй, ты, малина!
И по тому, как он сказал это, поняла она,- что бы ни велел этим
голосом-удаль, наглость, сила в нем,- все она сделает.
К вечеру понадобилось достать дров из сарайчика; сумеречилось,
сиреневело, чуть желтели огоньки фонарные; легким ходом пробежала Аграфена к
знакомому месту, вся вздрагивая, внутренне холодея; вот и дрова, милые
такие, пахучие-и там у каретного кто-то возится, пахнет оттуда дегтем,
шорником, шлеей...
- Али потеряла что, молодка?
Острый запах цигарки, картуз ловкий, крепкие, как из жил, руки.
- Так уж, потеряла или нет, про то вам знать не приходится...
- Ой ли?
И все ближе он, жутко, голова мутит,- ясно: не уйдешь.
- Ой ли?
Дверка захлопнута, и как он дрожит, как целует, как наверное она знает,
что уж это не то, что тогда, тихой весной, здесь кровь и огонь, огонь и
беспощадность.
Через четверть часа бежала Аграфена через двор с дровами, домой,
легко-пьяная и не себе уже принадлежащая. А Петька сплевывал, курил цигарку
у ворот, и жадный, победный огонь лился из его глаз: весь свет казался ему
добычей, а борьба-жгучей и опьяни-тельной.
Летели дни, так же ходила барыня с ребенком, теплом веяло с неба,
зазеленело все,-Аграфена горела. Казалось, не было лет сзади, нету впереди
ничего, да и не надо -вся полна собой, кровавой своей любовью.
Поздно вечером, когда все засыпало, она тушила огонь на кухне и сидела
в забытьи, глядя на звезды, а потом легко, сомнамбулически, ведомая властью
светил любовных, выскальзывала на двор и, крадучись, к сеновалу. Здесь волны