"Валерий Замыслов. Иван Болотников (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Нет, отцы, не пойду!
Арефий повернулся к тиуну.
- Скликай мир, Истома.
И мир порешил: идти Васюте в стольный град к святейшему.
Поехал с обозом. Везли в царев дворец дощатые десятиведерные чаны с
рыбой. В Ростове Великом пристали к другим оброчным подводам.
- Скопом-то повадней. Чу, Багрей шалит по дороге. Зверь - ватаман, -
гудел подле Васюты возница, с опаской поглядывая на темный бор.
- Бог не выдаст, свинья не съест. Проскочим, - подбадривал мужика
Васюта. Страх тогда был ему неведом. Другое заботило: как-то встретит его
владыка, не посмеется ли не прогонит ли с патриаршего двора?
"Чудят старцы. Иного не могли сыскать?"
На миру шумели, бородами трясли, посохом стучали.
"Нету иного! Не пошлешь малоумка. Бессребренник, ликом благообразен.
Пущай несет в мир божье слово".
Много кричали. Мужики согласились. Одни лишь парни были против, шапки
оземь:
"Куды ему в батюшки?! Нельзя Васюту до храма, молод. Барабошка он, рот
до ушей. Не пойдем в храм!"
Но старцы их словам не вняли.
"Веселье не грех, остепенится".
Ехал хмурый, в попы не хотелось. Вздыхал дорогой:
"И что это за радость - на девок не погляди, с парнями не поозоруй.
Докука!"
Чем дальше от Ростова, тем глуше и сумрачнее тянулись леса. Возницы
сидели хмурые, настороженные, зорко вглядываясь в пугающую темень бора.
Хоть и топор да рогатина подле, но на них надежа плохая. У Багрея ватага
немалая, не успеешь и глазом моргнуть, как под разбойный кистень угодишь.
Хуже нет на Москву ехать, кругом смута, шиши2 да тати. Лихое время!
- Помоги, осподи! - истово крестился возница и тихо ворчал. - Худо
живем, паря, маятно. Куды ни кинь - всюду клин. На барщине спину разогнуть
неколи. Приказчик шибко лютует. Чуть что - и кнут, а то и в железа посадит.
Возница тяжко вздохнул и надолго замолчал. Чуть повеселел, когда лес
поредел, раздвинулся и обоз выехал к небольшой деревеньке.
- Петровка. Тут, поди, и заночуем. Вон и Егор, большак наш, машет на
постой. К мужикам пойдем кормиться.
В деревеньке тихо, уныло. Утонули в бурьяне курные избенки под
соломенной крышей. Меж дворов бродит тощая лохматая собака.
- Экое безлюдье, - хмыкнул возница. - Куда народ подевался? Бывало,
тут с мужиками торговались. Реки-то у них нет, леща брали.
Обозники распрягли лошадей и пошли по избами. Но всюду было пусто,
лишь у церквушки увидели дряхлого старика в ветхом рубище. Тот стоял пред
вратами на коленях и о чем-то тихо молился.
- Здорово жили, отец, - прервал его молитву Егор.
Старик подслеповато, подставив сухую ладошку к седеньким бровям,
глянул на мужика.
- Здорово, родимый... Подыми-ка меня, мочи нет.
Мужики подхватили деда за руки, подняли.
- Не держат ноги-то, помру завтре. Вы тут, чу, на ночлег станете.
Похороните, родимые, а я за вас богу помолюсь. Не задолго, до солнышка