"Валерий Замыслов. Иван Болотников (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

темно-зеленой озими. - Откуда? Глянь, какое доброе жито поднимается?
- Ну, старец, ну, кудесник! - сдвинул колпак на затылок Васюта. - Нет,
тут без чародейства не обошлось. Знается наш скитник с волхвами.
Настреляв дичи, вернулись к избушке. Васюта заглянул в открытую дверь,
но в келью не пошел.
- Молится Назарий. Устали не знает.
Отшельник вышел из кельи не скоро, а когда наконец появился на пороге,
лицо его было ласково умиротворенным.
- Замолил ваш грех, чада.
- Какай грех, старче?
- Много дней и ночей провел в сей пустыни, но живой твари не трогал.
Вы же, - скитник ткнул перстом на дичь, - не успев в обитель ступить, божью
тварь смерти предали.
- Но как же снедь добывать, старче?
- Все живое - свято, и нельзя то насильем рушить. Всяка тварь, как
человек, должна уходить к создателю своею смертью.
- А чем чрево насытить?
- Чем?.. Ужель человек так кровожаден? Разве мало господь сотворил для
чрева? Разве мало земля нам дарует? Стыдись, чада!
Назарий зачем-то трижды обошел вокруг скита, затем в минутной
раздумчивости постоял у ели, обратившись лицом к закату; от всей его
древней согбенной фигуры веяло загадочной отрешенностью и таинством.
- Ступайте в келью, - наконец молвил он.
Стол в избушке был уставлен яствами. Тут был и белый мед в деревянных
мисках, и калачи, и уха рыбья, и моченая брусника, и красный ядреный
боровой рыжик, и белый груздь в засоле и сусло с земляникой, и прошлогодняя
клюква в медовых сотах.
- Ого! - воскликнул Васюта. - Да тут целый пир, Иванка.
- Трапезуйте, чада. Все тут богово.
Помолились и сели за стол. Васюта макал калачи в мед и нахваливал:
- И калач добрый и мед отменный.
Не удержался, спросил:
- Хлеб-то с поля, Назарий? Откуда нива в бору оказалась?
- Так бог повелел, молодший. Перед тем, как идти в обитель, сказал мне
создатель: "Возьми пясть жита и возрасти ниву".
- Без сохи и коня?
- Покуда всемогущий дает мне силы, подымаю ниву мотыгой.
- А давно ли в обители, старче? - спросил Болотников.
- Давно, сыне. Сколь лет минуло - не ведаю. Ушел я в ту пору, когда
царь Иван ливонца начал воевать.
Иванка и Васюта с изумлением уставились на старца.
- Тому ж тридцать лет, Назарий! - Васюта даже ложку отложил. Встал
из-за стола и земно поклонился скитнику. - Да ты ж святой, старче! Всем
мирянам поведаю о твоем подвиге. На тебя ж молиться надо.
- Богу, чадо. Я ж раб его покорный.
- А не поведаешь ли, старче, отчего ты мир покинул?
На вопрос Болотникова Назарий ответил не сразу; он повернулся к иконе,
как бы советуясь с Богоматерью. Долго сидел молчком, а затем заговорил
тихим, глуховатым голосом:
- Поведаю вам, чада, да простит меня господь... Был я в младых летах